– Господин! Нас тучи... мы как саранча... С нами лучше договориться, – сказал высокий старик. – Мы знаем, что часть из нас можно убить. Мы идем на это. Все равно у вас земли на всех не хватит.
В глазах у старика было что-то маниакальное.
Я достал пачку сигарет и угощал ими незваных пришельцев.
Всё новые и новые отряды их выходили на берег.
Усевшись на камни, я беседовал с ними, с крестьянами из Голландии, из Бельгии, из Франции. Были и испанцы, и португальцы, даже итальянцы. Пароходные компании брали огромные деньги, ссылаясь на дороговизну работы ледоколов, которые должны вести во льдах караваны судов. Это был самый первый караван. Со следующими можно проехать дешевле, но ведь может не остаться земли. Они умеют орошать пески и осушать болота. Среди них есть инженеры и врачи, есть юристы и коммерсанты
– Даже девки! – вставила черноокая, дымя взятой у меня сигаретой.
Наша беседа прервалась воющим свистом бронированных чудовищ. Безгусеничные танки со свистящим шипением плавали на воздушной подушке почти над самой землей. Они перемещались в неожиданном направлении, порой вертелись волчком на месте.
Стихийные переселенцы, так и не обсохнув у разведенных на берегу костров, повскакивали на ноги. С помощью стратегии и тактики саранчи они выдержали первую первобытную схватку за право встать на землю. Предстоял новый бой за право стоять на ней.
Танки не стреляли. Они выпускали огненные струи жидкости, отрезавшие толпу переселенцев от леса. Жидкость смрадно горела на камнях.
Опаленные, обожженные люди отхлынули от леса, вошли по колено в воду. Дети плакали.
Меня толкали, пока я тоже не промочил ботинки.
Люди стояли так плотно, что волны разбивались о спины в крайнем ряду.
Из клубившейся черным дымом огненной стены то и дело вылетали стрелы, поражая кого-нибудь из толпы. То и дело слышались всплески от падающих тел.
Танки теснили людей, стараясь отъехать от огня, чтобы самим не вспыхнуть.
Меня поразила организованность туземцев, вооруженных самыми последними достижениями современной техники. Но я, конечно, ошибся. В танках сидели белые.
Офицеры показались из люков, выставив на броню залаявшие громкоговорители.
– Говорят отряды охраны собственности. Вторжение незаконных переселенцев вопиюще нарушает священную собственность на землю, ныне приобретенную организацией «Спасение от Солнца». Захват принадлежащих ей земель не будет допущен.
В промежутках, когда громкоговорители замолкли, слышались плач детей, стоны раненых и обожженных.
– Однако организация «SOS» исполнена милосердия. Все незаконно прибывшие на побережье должны проследовать в карантинную зону.
Я не мог выйти из толпы, оцепленной водой, танками и огненной стеной. И вместе со всеми побрел в карантинную зону, оказавшуюся кораллем для скота, изгородь которого охранялась плавающими над землей танками...
Некоторые пытались бежать из загона через изгородь. В них даже не стреляли, чтобы не беспокоить собравшихся. Их поливали из огнеметов горючей жидкостью. Огненные факелы некоторое время с визгом бежали к лесу. Догорали они уже лежа и извиваясь на почерневшей траве.
Я узнавал руку босса. Организация дела была великолепной.
У выхода из коралля проводилась селекция будущего малого человечества. Офицеры отрядов охраны собственности отбирали тех, кто будет составлять это человечество. Разговор был кратким. Люди стояли в длинных очередях и уже заблаговременно готовили свои аргумента. Кроме ясных ответов о происхождении, специальности, здоровье и продемонстрированной мускулатуры или обнаженного женского тела – так требовали офицеры, заботившиеся о красоте будущей расы, – наиболее убедительным являлась пачка долларов или другой валюты.
Эта гнусная пародия Страшного суда продолжалась несколько часов. Вправо отходили счастливцы, влево отгонялись несчастные.
Я тоже вынужден был стоять в долгой очереди. Черноокая не отходила от меня.
Конечно, «судьи» узнали меня и громко хохотали. Заодно со мной они пропустили направо и охотно оголившуюся черноокую.
Людей, не подошедших для малого человечества, под угрозой огненных струй погнали к воде.
Там их ждали сердобольно подготовленные для них баржи. До барж нужно было плыть.
Плавать не все умели, но огненные струи заставляли плыть всех...
Набитые до отказа баржи отбуксировали в открытое море. Я не уверен, что их там ждали корабли. Но приплыть обратно к берегу, конечно, никто не мог. Безумные, делавшие такие попытки уже после того, как баржи отплыли от берега, скоро убеждались в этом.
С танков стреляли пулеметы с автоматической наводкой. Электронная аппаратура сама наводила свинцовую струю на замеченную в воде точку, точку, которая вмещала в себе целый мир чувств, стремлений, надежд...
Я нашел в чаще свой «джип». Негры оттащили его вглубь, и он не пострадал от огня.
В голове пустота, не осталось ни чувств, ни стремлений, ни надежд. Я охотно оказался бы точкой на волнах, притягивавшей к себе свинцовую струю...
Так начинало жить малое человечество, где мне было уготовано место под тусклым Солнцем.
Толпу счастливцев, отобранных для новой расы, гнали в разрушенный атомным взрывом город – разбирать развалины и строить новые дома.
Я нагнал их по дороге. Кто-то крикнул мне, замахал рукой, побежал за «джипом». Эта была, конечно, черноокая.
Что я мог сделать для нее?
Я проехал прямо к аэродрому. Мой долг – как можно скорее опубликовать все, что я видел, показать всему миру истинное яйцо «создателей малого человечества». Необходимо немедленно оказаться в Нью-Йорке, в редакциях газет. Но захочется ли им пугать людей малым человечеством?
Малое человечество!
Будь проклято всё, что заставляет его стать малым!
Пришлось зайти в бар. Здесь знакомый черный бармен потчевал нас когда-то русской водкой. Я не знаю, что он наливал мне сейчас. Я не мог ощутить вкус. Мне нужно было затуманить голову, лишить себя зрения, памяти, сознания.
Но я не пьянел, хотя всё и ходило по кругу передо мной. Может быть, я крутился на высоком табурете?
И конечно, начинались галлюцинации. Явился детектив, тот самый, который превратился в тень на стене, и приказал бармену налить мне какой-то дряни, куда сам что-то накапал.
Я ему сказал, чтобы убирался ко всем чертям, пока я не превратил его снова в тень, и... выпил его дрянь.
Мы шли вместе по бетонной взлетной дорожке. Солнце был неярким, и он не носил сейчас темных очков.
Глаза у него действительно были разноцветными!..
Я понял все! Так вот оно что! Вот почему он назначил мне свидание в три ноль восемь!.. Ему было известно, в какое время упадет атомная бомба. Я слишком много знал, встретившись в джунглях с их агентом, которую они звали Мартой, а я Эллен... В тень должен был превратиться я... а превратился случайный прохожий, которого я принял за детектива...
Кажется, я выразил все это своему спутнику.
– Перестаньте дурить, парень, – сказал он мне. – Считайте, что вам повезло тогда... Постарайтесь, чтобы вам повезло и сейчас. Зачем вы так торопитесь домой?
– Вы снова считаете, что я слишком много видел?
– Дышите глубже, постарайтесь прийти в себя. Я помогу вам добраться до самолета. Не считайте, что у вас двоится в глазах. Самолетов действительно два. В Соединенные Штаты летит правый. На левом вы никуда не доберетесь. Поняли?
– О'кэй! – мрачно отозвался я. – По-вашему, в Америку ведут только «правые» пути?
– Мистер Бредли! Мсье Рой, – услышал я великолепный, где-то слышанный мною бас, напоминающий звук органа или огромного поющего колокола.
Я оглянулся.
Боже мой!.. Мой эбеновый Геракл, старый приятель!
Я бросился к нему и, к величайшему возмущению детектива, стал обнимать и целовать его.
Бедный Геракл, конечно, решил, что я пьян:
– Хотите, я отведу вас в отель, мсье Рой? Для вас есть депеша.