После Майка выступил правительственный чиновник, который сообщил, что благодаря щедрому пожертвованию семьи Морганов и Ральфа Рипплайна, в свази с предстоящим бракосочетанием мисс Элизабет Моргай с мистером Ральфом Рилплайном, выдача похлебки будет увеличена…
Итак, благодаря Лиз, которую я сам же толкнул в объятия ее жениха, я смогу снова хлебать на панели свою порцию пойла.
Стадо голодных людей, слушавших правительственного чиновника, выло. Газеты потом писали, что правительственное сообщение о заботе финансовых магнатов о народе было встречено восхищенным гулом. Нет! Воем…
Во всяком случае,я выл… Выл от отчаяния,от унижения, оттого, что проклятый Майк разбередил мне ум и душу.
Мы расходились после голодного похода на Уолл-стрит, как побитые собаки.
Майк отравил меня…
Да одного ли меня?
Мне теперь действительно казалось, что я жил всегда в Мире Страха. А я не хотел быть трусом,рабом,извивающимся под ударами бича Страха… Страх-надсмотрщик, Страх-каратель, Страх-учитель…
Проклятый Майк!
Не может быть, чтобы из создавшегося в стране положения не было иного выхода, кроме капитуляции перед коммунизмом…
Есть же у нас прогрессивные умы! Есть!
И тогда я решил взять напрокат свое былое имя репортера,получить «последнее интервью» у прогрессивного капиталиста, которого уважали даже коммунисты, у мистера Игнэса.
Но я не мог явиться к мистеру Ишэсу в таком жалком виде, в котором околачивался по улицам. Мне пришлось заехать к себе домой…
Я мечтал проскользнуть незаметно, переодеться и отправиться в свое последнее репортерское плавание. Но случилось так, что домовладелец тоже околачивался на улице, только у своего дома.
Я снимал квартирку во втором этаже его небольшого коттеджа во Фляшинге.Мой кадиллак произвел на него ошеломляющее впечатление. Он подскочил к машине, подобострастно улыбаясь, едва увидев меня, сидящего за рулем.
— Хэлло!-небрежно помахал я ему рукой.- Я прямо из Африки. Вот купил себе еще одну таратайку на радостях, что вернулся домой.
Домовладелец завздыхал, открывая мне дверцу машины. Это был кругленький плешивый человек с грустными глазами.
— О, мистер Бредли! Уж лучше бы мне быть в Африке вместе с вами, чем терпеть то, что происходит вокруг.
Я вышел из машины. Лицо домовладельца вытянулось. Должно быть, слишком ощипанный у меня был вид.
Я стал выгружать из багажника свои вещи. Они так и болтались там со дня моего возвращения.Но не мог же я напялить на себя тропический шотюм или, что еще хуже, «марсианское одеяние», чтобы тащиться в таком виде к миллионеру за интервью.
Домохозяин подозрительно наблюдал за мной, не помогая. Это был плохой признак.
Он проводил меня до дверей. Я увидал на своей квартире добавочный наружный замш.
Я посмотрел на хозяина. Он без улыбки протянул мне счет. Я не глядя взял бумажку.
— О'кэй,- сказал я,- переоденусь, съезжу за деньгами, я мы с вами выпьем.
Домовладелец кивнул и трясущимися руками стал открывать замок.
У меня кружилась голова.Смертельно хотелось не столько есть, сколько курить.
Я обшаривал все углы комнат, как детектив.
И я был счастлив. Я нашел две пачки сигарет, начатую бутылку виски и сыр…
Я пожирал этот сыр,как изголодавшийся тигр отшельника. Потом выпил бутылку обжигающего зелья до дна и на минуту забыл все невагоды.
Побрившись, переодевшись, свежий и бодрый я сбежал с лестницы, угостив домовладельца сигарой,-завалялась с хороших дней в ящике стола,- и вскочил в свой великолепный автомобиль.
Хозяин семенил рядом с тронувшейся с места машиной. Я отправился в свой рейс. Бензин был лишь на дне бака. Я боялся, доеду ли…
Но я доехал до оффиса мистера Игнэса и остановился у тротуара.
С сигарой в зубах, великолепно одетый и чуть пьяный, я вбежал в вестибюль, похлопав по плечу открывшего мне дверь негра-швейцара.Тот расплылся в улыбке.
Я угостил быстроглазую и белокурую секретаршу леденцами- тоже остались от прежних дней,- и она, обещающе опуская ресницы, скрылась за пластмассовой дверью своего 6qaca.
Мое имя еще действовало. Мистер Игнэс принял журналиста Роя Бредли, которого недавно поминали в ООН.
Я сразу узнал Боба Игнэса,крепкого, уже седого, худого и лощеного человека, поднявшегося навстречу:
— Хэлло, мистер Бредли!-протянул он мне руку.
Но я узнал и другого человека. Он сидел в кресле, выставив острые колени и огромную челюсть,когда-то прозванную лошадиной.Это был знаменитый строитель подводного плавающего туннеля,Арктического моста, соединившего коммунистический мир с Америкой через Северный полюс, инженер Герберт Кандербль. Он кивнул мне головой.
Я вынул блокнот и автоматическую ручку,пристроившись у журнального столика. Мистер Ипнэс прохаживался по кабинету.
— Итак? Вы не будете рассматривать сигарный дым, мистер Бредли, как газовую атаку на вас в нарушение женевских соглашений?- сказал мистер Игнэс, предлагая мне сигару.
Я мог бы многое ответить мистеру Игнэсу по поводу дикарских стрел и дикарских атомных бомб, но отшутился:
— Если отравленные стрелы дикарей вызвали атомный взрыв, то «антиядерный взрыв» в Америке вызван стратами пропаганды, мистер Игнэс.
— «Антиядерный взрыв»?- повторил мистер Игнэс.- А вы по-прежнему изобретательны! Очень здорово сказано!
— Не так здорово сказано,как здорово сделано,- отозвался я.- Я пришел к вам узнать, что вы по этому поводу думаете. В чем выход из этой антиядерной катастрофы?
— Выход?-переспросил мистер Игнэс и прошелся по кабинету.- Выход диктуется законам выгоды, который я открыл и который управляет миром…
— Но разве выгодно закрывать фирмы,выпекающие хлеб,прекращать жизнь страны даже в областях, не имеющих к военным никакого отношения?
— Э, мой мальчик! Не мне вас учить, вы стреляный зверь. Несчастье человечества в том, что оно не понимает своей выгоды. Наш свободный мир настолько богат…
— Богат?-быстро переспросил я.
— …Настолько богат возможностями,силами, средствами, что вопрос лишь в том, куда их приложить, чтобы вернуть стране преуспеяние.
— И что же думаете вы, как промышленный магнат и как философ, открывший закон, управляющий человеческим обществом?
— Лучше спросим сперва, что думает об этом инженер Кандербль. Он пришел ко мне с кучей проектов. Будет полезно написать о них.
Я повернулся к старому инженеру. Кандербль заговорил отрывисто, резко, как бы выплевывая слова.
— Мир не может быть рассечен.Это не яблоко.Каменные стены строили в древнем Китае,а железные занавесы — в воображении политиканов. Человечество едино и если погибнет,то от смертельной дозы радиации в атмосфере.К счастью, атомные бомбы уже не будут больше взрываться.
— К счастью ли, мистер Кандербль?- перебил я.- Ведь для американского народа это стало несчастьем.
— Потому что вместо бомб, ракет и атомных заводов нужно строить другое.
— Что же?
Кандербль поднялся.Он был худ и тощ, как Дон-Кихот. И проекты его показались мне дон-кихотскими.
Он расстелил на столе карту мира. Океаны на ней пересекались прямыми линиями проектируемых им трасс.
— Плавающий туннель,прямое железнодорожное сообщение на примере Арктического моста зарекомендовало себя. Мир нуждается в дешевой и надежной связи между всеми континентами. Можно в первую очередь проложить такие трубы-туннели под водой между Америкой и Европой, между Америкой и Африкой. Мир сжимается. Города становятся пригородами один другого. Темп жизни возрастает. Быстрота, скорость, взаимообмен товарами, идеями, людьми! Две тысячи миль в час по безвоздушному пространству внутри труб. Это лучше, надежнее, дешевле ракет! К черту ракеты…
— Нет, нет, не торопитесь, Кандербль,- остановил его Игнэс.- Ракеты нам с вами еще пригодятся.
Инженер Кандербль развивал свои фантастические проекты.Континенты сдвинутся вплотную,океаны перестанут существовать как разделяющее препятствие. На стройках будут заняты десятки, сотня миллионов человек, они будут работать на сближение разрозненных частей человечества. Огромные выгоды, прибыли, перспективы…