Видящие терпели достаточно дерьма от людей; и наименьшее, что могло делать это сообщество — это держаться вместе и относиться друг к другу уважительно.
В любом случае, все видящие, за исключением самых тупых, видели саму суть работы. Законы видящих строги в отношении того, что считалось кармическим вредом в таких обменах.
Кроме того, большинство не по своей воле занялось этой работой, так что жестоко насмехаться над ними за это.
Глядя на Нару, которая разделась для него ещё до того, как он закончил укладывать Реви' в постель, Териану внезапно показалось безумно бредовым, что он разводит страдания по этому поводу.
Он уже не подросток. И она тоже.
Он мог просто спросить у неё.
В те же несколько секунд Териан осознал, что нервничает.
Когда он взглянул на неё в следующий раз, Нара улыбалась ему так, что он понял — она услышала хотя бы часть его мыслей. Её боль полыхнула вокруг него, и Териан осознал, что он тоже возбуждал её своей стеснительностью.
Он гадал, знала ли она… или догадывалась ли… насколько нехарактерно для него такое поведение.
— Иди сюда, брат, — сказала она.
В её голосе звучало уговаривание.
Чувствуя, как усиливается его боль, Териан подошёл прямо к ней.
Как только он оказался достаточно близко, Нара потянулась к его ремню и расстегнула его до конца. Стянув ремень, она позволила ему упасть на пол и не проследила за ним взглядом. Затем она уже расстёгивала ширинку его брюк.
Териан не отводил взгляда от её лица. Когда она дёрнула за шлёвки его брюк, его боль сделалась невыносимой, настолько сильной, что он с трудом сохранял молчание.
— Ты голоден, Фиг, — заметила она.
— Да, — выдавил он.
— Как много времени прошло?
Он покачал головой.
— Я не хочу говорить об этом.
Он действительно не хотел. Для него проблема крылась не во времени, а в качестве.
Он трахал людей так долго, что почти забыл разницу. Даже те немногие видящие, с которыми он был… но и об этом он не хотел сейчас думать. Немногие женщины-видящие в те дни выбирались из Азии без ошейника человека.
Шулеры это изменят, сказал Териан сам себе.
Они также изменят это для Нары. Он об этом позаботится.
Она никогда больше не будет принадлежать…
Ход этой мысли оборвался, когда она взяла его в рот.
Её свет притягивал его, вместе с её языком и губами. Через несколько секунд её ласк Териан издал стон, запутавшись пальцами в её волосах, сжимая её голову другой рукой и уже по-настоящему борясь с этой болью, с той частью себя, которая хотела жёстко оттрахать её в рот. Её свет скользнул в него как вода, горячая и влекущая, и Териан вновь застонал, когда она открылась ему, ослепляя его своим светом.
В какой-то момент он утратил контроль.
Когда к нему вернулось зрение, он нависал над ней, тяжело дыша, напрягшись всем телом и прижимая её к кровати мышцами, затвердевшими как камень.
Его рука все ещё оставалась в её волосах, заставляя её голову запрокинуться и вжаться в белое покрывало, пока Териан тёрся об неё всем телом. Чуть ли не жестокость поднялась в нем, когда он увидел, как вздымается под ним грудь Нары, и он издал очередной стон. Внезапно ему стало все равно — проснётся ли Реви', сумеет ли он произвести на неё впечатление своими изменениями, посчитает ли Нара его неопытным из-за того, как сильно он возбудился. Ему стало все равно, насколько это отбросило его к мальчику, которого он едва помнил из своего детства.
Териан поймал себя на том, что умоляет её.
Зарывшись обеими руками в её волосы и вжавшись в неё всем весом, Териан умолял её, как в детстве.
Его боль усилилась, как только Нара открыла для него свой свет.
Она вскрикнула, когда Териан опустил губы к её уху, вновь умоляя её.
Затем её руки оказались на нем, её пальцы мяли, массировали и изучали его спину и грудь, затем обхватили его член, притягивая его светом и пальцами перед тем, как направить пенис в неё. Териан издал надрывный стон, когда она обвила ногами его талию, облегчая ему возможность войти в неё.
Он вновь потерял контроль.
Когда он вновь сумел видеть, он жёстко трахал её.
Глаза Нары остекленели от того, как он орудовал в ней своим полностью удлинившимся членом, и он сделал свои толчки тяжелее, медленнее, почти ожесточёнными в конце каждого движения. Териан чувствовал, как её свет и тело реагируют на каждый рывок его бёдер, чувствовал, как её боль настолько усилилась, что он вновь замедлился, постепенно доводя её до предела и расслабляя, стараясь растянуть процесс и для неё, и для себя.