- Он убил ее, - выдохнул Финник, до крови кусая и без того израненные губы. – Он ее убил. Так же, как Мэгз, так же, как… Он убил ее.
Ноги подкосились, и Одэйр рухнул на колени, содрогаясь и пряча слезы под падающими на лицо бронзовыми волосами. Не от Хеймитча. От нее. Она не должна видеть его таким. Она ведь где-то здесь. Стоит и смотрит на него своими травянисто-зелеными глазами, и одна лямка тонкого платья как всегда соскользнула с плеча. Просто сейчас он не может ее увидеть. И меньше всего хочет, чтобы она видела его жалким рыдающим слабаком, без конца повторяющим одно и то же, как заведенный.
Он убил ее. Он убил нашего ребенка. Он отнял всё, что у меня было.
- Отпустите его, - велел Хеймитч, и заломленные за спину руки наконец обрели свободу, безвольно повиснув вдоль тела. – Успокойся. Завтра в полдень Сноу отправят в тюрьму и… - он осекся и замолчал. Финник поднял на него подернутые слезами зеленые глаза.
Всё закончится. Вот, что хотел сказать Хеймитч. Но замолчал, потому что сам совершенно не был в этом уверен.
Завтра всё это закончится.
Эта мысль не давала ему покоя и после ухода Абернетти. Превратилась в навязчивую, заставив очнуться от не покидавшего его безразличия и начать судорожно рыться в ящиках маленькой кухни, пока среди столовых приборов не отыскался кухонный нож. Финник даже порезался, когда нетерпеливо проверил пальцем заточку лезвия. И вид крови, текущей из пульсирующей ранки, заставил его улыбнуться. Достаточно острый.
Выбраться из здания оказалось в разы проще, чем он полагал. На охрану Коэн поскупилась, и тот дурак, что караулил у двери следующим днем, даже не понял, что произошло, как получил удар рукоятью ножа в висок. И рухнул, как подкошенный. Финник дернулся было к выходу, но после пары секунд раздумий всё же остановился, чтобы покопаться у охранника в карманах. И найдя пистолет с массивным стволом, понял, что не зря. Стрелять он толком не умел, всегда предпочитая огнестрельному оружию излюбленный трезубец, но сейчас это особой роли не играло. Не нужно быть снайпером для того, чтобы передернуть затвор, приставить пистолет к голове и спустить курок.
Из здания правительства, теперь занятого повстанцами, Сноу должны были вывести через площадь, потом засунуть в бронетранспортер и отвезти на нем к вокзалу, где ждал поезд, идущий до тюрьмы на границе Капитолия с третьим Дистриктом. Конвоировали президента его верные псы, теперь переметнувшиеся на сторону повстанцев: одетые в белое миротворцы. И всё это так опрометчиво разболтал Финнику Хеймитч, пытаясь хотя бы таким образом помочь собрату по несчастью. Раз уж другими способами не получалось.
На площади было удобнее всего, потому что, как и предполагал Одэйр, там собралась целая толпа. Желавшая в последний раз поглазеть на бывшего президента и поэтому не обращавшая практически никакого внимания на проталкивавшуюся сквозь нее высокую фигуру в надвинутом на лицо капюшоне, лишь изредка задевая ее локтями и плечами. Сноу занимал их куда больше, поэтому на пути у президента и его конвоя почти сразу же образовалась толкучка, грозящая перерасти в потасовку. Одни требовали его свободы, а другие – смерти.
Подожди. Что ты делаешь?
- Так надо, Энни, - пробормотал в ответ Финник и преодолел последние несколько метров, оказавшись, подобно десятку других зевак, перед самым конвоем. Перед самым президентом.
- Эй, парень, уйди с дороги, - велел один из миротворцев, поудобнее перехватывая свою дубинку. Пускать ее вход он не торопился, явно получив приказ решать проблемы без лишнего рукоприкладства. А Сноу узнал видневшуюся из-под капюшона линию челюсти, крупный рот и длинный прямой нос, заметил блеснувшие в темном провале глаза цвета морской зелени и рефлекторно отшатнулся назад.
- Как скажете, сэр, - ответил Финник и одним плавным, текучим движением проскользнул под рукой у миротворца. Президент не успел ни вскинуть в защитном жесте руки, ни закричать и лишь захрипел, когда ударивший ему в горло нож почти насквозь проткнул морщинистую шею. Кровь выплеснулась из приоткрытого рта и потекла по подбородку.
За нас.
Воздух над площадью раскололся от пронзительного крика. Кажется, женского.
Миротворцы с опозданием на целых пять секунд схватились за дубинки, еще сами не успев толком понять, что произошло, а Сноу уже рухнул на колени, тщетно пытаясь зажать рукой рану на шее. Багрового цвета кровь заливала его грудь.
Запаниковавшая толпа отшатнулась назад, толкнув Одэйра в спину, в плечо, в грудь. Капюшон сполз с головы, когда его еще раз с силой пихнули в плечо, отбросив в сторону, и воздух снова раскололся от крика:
- Финник!
Одэйр вздрогнул и обернулся. Как и многие другие, сразу понявшие, о ком речь, и несмотря на страх начавшие искать глазами знаменитое на весь Панем лицо. Вездесущий Хеймитч проталкивался сквозь толпу далеко позади, за ним бежал Мелларк с растерянным лицом, еще не понимая, что происходит. А она стояла у них за спиной и протягивала к Финнику руки. Ветер трепал длинные каштановые волосы.
Финник…
Одэйр улыбнулся и почувствовал, как слезы снова жгут глаза. На этот раз от радости, что она наконец-то пришла. А потом вытащил из кармана куртки пистолет, передернул затвор и приставил дуло к виску. Грянул выстрел.
Испуганная толпа бросилась прочь во все стороны, освободив несколько метров пустого пространства. А Хеймитч наоборот выскочил вперед, расталкивая людей, прежде чем упал на колени, схватив лежащего на земле Одэйра за голову. И на пальцах осталась кровь, запачкавшая загорелое лицо и золотисто-коричневые, редкого оттенка бронзы, волосы.
- Хеймитч! – Пит выскочил следом за ним, протолкавшись через ошарашенную толпу, и замер, от ужаса потеряв дар речи и глупо приоткрыв рот. Сноу лежал рядом в луже собственной крови, застыв в нелепой позе агонии, но до него Мелларку дела не было.
– О, Господи.
Глаза цвета морской зелени безжизненно смотрели в пустоту. Энни плакала и смеялась одновременно, обхватив ладонями его лицо и приподнявшись на носочки, чтобы дотянуться до губ и зацеловать их до онемения.