— Я возмущена. Я очень серьезно отношусь к своей семье и обязательствам.
— Я уверен, что да, но очень сомневаюсь, что ты позволишь кому-нибудь указывать, с кем трахаться и иметь детей.
Вот это да, он почти процитировал слово в слово ее последнее заявление отцу.
— Не думаю, что с кем или почему я соберусь трахаться — твое дело, — ответила она жестко.
— О, это мое дело, детка. Потому что я нравлюсь тебе. А ты мне. Это только вопрос времени, прежде чем мы окажемся в постели вместе.
Черт, не самое романтичное заявление, но это по-прежнему заставляло ее сердце биться быстрее, что, в свою очередь, раздражало ее.
— Самоуверенный ублюдок, не так ли? Вряд ли.
— Врушка, — он подошел ближе к ней, а она отступила только, чтобы наткнуться на стол.
— Что ты делаешь?
— Я собираюсь доказать, что ты не можешь сопротивляться мне.
— Я помолвлена.
— Свадьба устроена так, что я решил, что это не считается.
Она открыла рот.
— Что значит, ты решил, что это не считается? У меня дома есть кольцо, чтобы доказать это.
— Пригласи меня домой и покажи, — он изогнул бровь в вызове, и, черт возьми, она почти приняла его.
Девушка уже представила себе, как показывает Мейсону кольцо, а он выкидывает его из окна, прежде чем бросит ее на кровать и пройдет с ней весь грешный путь. О Боже, она хотела пройти с ним весь этот грешный путь.
Как ей остановить это? Как заставить его уйти? Должно быть что-то, что она могла сделать или сказать, чтобы заставить его уйти. Чтобы побороть искушение.
— Ты просто хочешь заставить меня сказать это?
— Сказать что? — пробормотал он, прижимая свое тело к ней, его жесткая длина скользнула к местечку между ее ног.
— Ты недостаточно хорош для меня, — она едва сдержалась, чтобы не съежиться, когда это сказала.
Все его тело словно застыло.
— Извини?
— Ты слышал меня. Я — королевская особа, а ты — просто медведь. Я имею в виду, что, ну это ведь и правда так. Ты — крутой качок, прославленный солдат и кобель в придачу. Но ты же всерьез не думаешь, что достаточно хорош для меня.
Ужасные слова вылетали из ее рта и заставляли желудок сжиматься. Они шли против всего, во что она верила, но были знакомы, потому что Джесси слышала их вариации всю жизнь от отца, истинного межвидового и классового сноба.
— Ты, очевидно, сторонишься королевской жизни, иначе тебя бы здесь не было.
— Может быть, но это не меняет того факта, что я — черная, а ты — белый. Смешанные пары не преуспевают в обществе.
— Чертовски правдоподобно. Я не могу поверить, что ты только что это сказала, — прорычал он.
Джесси глубоко вдохнула, прежде чем встретить его сердитый взгляд. Ей потребовались все силы, чтобы не вздрогнуть.
— Да, ну, я пыталась сказать тебе красиво, чтобы ты ушел, но, думаю, ты просто слишком глуп, чтобы понять, белый мальчик. Это не твоя вина. Я понимаю, что ты все-таки из крестьянского сословия.
О, конечно, для нее теперь зарезервировано особое место в аду. Но этим мерзким оскорблением она добилась того результата, которого хотела добиться. Девушка не смогла бы разозлить его сильнее, даже если бы ударила по яйцам.
Мейсон повернулся на каблуках и ушел.
Часть Джесси не могла поверить, что это сработало, даже когда она увидела, как он с важным видом вышел вон.
Она никогда не видела такого и считала это невозможным.
«Мне удалось сделать второго самого жизнерадостного человека, которого я когда-либо встречала — потому что никто не переплюнет Миранду — несчастным». Она заслужила звания «Сука года». Но, по крайней мере, это сработало.
Джесси опустилась на стул, онемение охватило ее руки и ноги. Она поступила правильно, наверное. Трудно сказать, когда слезы першат в горле и наполняют глаза. Даже не подумав, она схватила печенье и съела его. Вкус заставил слезы катиться ручьем, поскольку они напомнили ей о сладости поцелуя Мейсона. Она съела их все, кроме одного, здравомыслие вернулось в самый последний момент.
Упаковка и запечатывание оставшегося печенья в конверт прошли в нечеткой дымке. Она словно плыла в тумане, пока шла домой, ее походка была шаткой, а зрение мутилось.
«Какого черта?»
Даже страдание не могло объяснить вялость, просачивающуюся в ее конечности.
Слишком поздно Джесси пришло в голову, что она была права по поводу отравленного печенья. Разумеется, злорадство могло подождать, ведь из переулка ей навстречу вышли какие-то странные фигуры.
Джесси развернулась, чтобы бежать обратно в безопасный офис, но ее ноги запутались, и она упала головой на асфальт. Последней мыслью, прежде чем тьма поглотила ее, была: «Судьба отплатила мне за то, что я так плохо отнеслась к медведю».