Права Алла Сергеевна, на сектантку она не тянет – слишком уж молодежный прикид. Нет этого извечного платка, скрывающего волосы, опущенных к земле глаз, кроткой покорности…
Нет, здесь не то.
Саша осторожно присела на краешек стула, посмотрела на меня чуть ли не враждебно.
– Добрый день.
– Саша, Алла Сергеевна пригласила меня провести предварительное тестирование на вашем курсе. Тестирование добровольное, ты в любой момент можешь отказаться.
Видимо, мой вид и тон несколько ее успокоил. Поняв, что принуждать ее ни к чему не собираются, Саша все еще настороженно, но уже без прежней враждебности спросила:
– А для чего?
Я протянул ей одну из своих визиток. «Ассоциация «Новая Педагогика», Арсеньев Роман Валентинович, психолог».
– Ты знаешь, наверное, что после сдачи летней сессии первый курс проходит начальный педагогический практикум?
– Да, знаю.
– Так вот. Ты же понимаешь, что просто так никто не направит студента, как бы хорошо он не сдал экзамены, на практикум в детский сад… По просьбе Аллы Сергеевны наша ассоциация проводит тестирование наиболее перспективных студентов: способность работать с детьми, гибкость поведения, психологическая устойчивость, и так далее. Преподаватели порекомендовали тебя и мы…
– Только меня одну? – недоверчиво спросила Саша.
– Нет, – моментально сориентировавшись, сказала Алла Сергеевна. – С твоего курса еще восьмерых. Двоих ребят и шестерых девушек.
– А можно узнать – кого именно?
Если она пыталась нас поймать, то ей не удалось, – ответ у меня был заготовлен:
– Извини, Саша, мы не можем тебе этого сказать. Тестирование анонимное и совершенно конфиденциальное. Если вдруг кто-то не подойдет, как ты думаешь: приятно ему будет сознавать, что все вокруг об этом знают? Тебе, например?
Саша смутилась.
– Извините, я не подумала.
– Так ты готова?
– Да. Что я должна делать?
– Ничего особенного. В пятницу, к пяти часам подъехать по адресу на визитке. Сможешь?
– Смогу.
– Прекрасно.
Вот и договорились.
«Новая педагогика» – хорошее прикрытие для моих дел. Вроде как я трудными подростками занимаюсь или пресловутым «синдромом рассеянного внимания». На радость заскучавшим было мамашам, которые у своего двенадцатилетнего вундеркинда неожиданно обнаружили полный дневник двоек. Как?! Что?! Мой ребенок – двоечник?! Не может быть! Идут к нам, а тут душка Роман Александрович на пальцах объясняет, что у подросшего дитятки неожиданно проснулась ридингофобия или тот же самый «синдром».
«Не бойтесь, уважаемая», обычно успокаиваю я, «Ваш сыночек так и остался вундеркиндом, надо только программу обучения изменить». Ну, а сам смотрю, конечно, – в чем действительно состоит проблема. Почему у бывшего гения школа вдруг стала вызывать такое отвращение, что ни учится, ни даже идти в нее не хочется.
Невинный вопрос, другой, третий, и как только слово «школа» проскользнуло – сразу удар эмоций. Дальше – обычный ассоциативный тест, главное, не спугнуть.
Обычно все просто до банальности, – учительница возненавидела, старшеклассники через два дня на третий мутузят в туалете, девчонка из параллельного класса взаимностью не отвечает… Ну, маме же не объяснишь! Советую перевести в другую школу или учить по индивидуальной программе.
Потом приходят – благодарят, суют какие-то конвертики. Подарочными бутылками уже весь бар дома забит, пить все равно некому.
Саша приехала чуть раньше (удача!), робко постучалась ко мне в кабинет.
– Можно?
Я как раз заканчивал с очередным злополучным вундеркиндом – парень надорвался от чрезмерных кружков и секций, перестал верить в себя. Вот и пошли двойки.
Легкий случай.
– Саша! Здравствуй! Мы сейчас, подожди, пожалуйста… Буквально пару минут.
Девушка кивнула, тихо прикрыла дверь. Юный гений, по-моему, так и не заметил ее появления.
Я оказался чуть ли не первым человеком на его коротком жизненном пути, который не требовал от него новых результатов, медалей олимпиад и выигранных конкурсов. Я просто радовался его достижениям, приглашал разделить радость вместе. Объяснил и показал, что его победы нужны, в первую очередь, ему самому, не только папе с мамой, тете Инне и многочисленной родне.