Кэсси постаралась состроить презрительную мину и высокомерно взглянуть на незнакомца, но в нем было что-то такое, что привлекало ее. Он тоже предлагает ей стать фотомоделью. Как Томми! Томми сразу же спросил, не модель ли она. Может, эта случайная встреча – знак судьбы? Может, это поможет ей поскорее встретиться с Томми? Она решила не упрямиться и дала фотографу свой адрес и номер телефона.
Через пару недель он позвонил.
– Это Пол. Пол ван Эш. Помнишь, я тебя фотографировал на улице? Снимки получились классные. В агентстве хотят поговорить с тобой. Они ждут тебя завтра. Адрес я тебе дал. Обязательно сходи!
И Кэсси пошла. Просто чтобы хоть куда-нибудь уйти из дома, подальше от нытья Дорис. Единственным утешением последних недель стал звонок отца: ему пока не удалось свернуть дела в Лос-Анджелесе, и он вроде бы хочет, чтобы они приехали к нему на Рождество.
– Здравствуйте, меня зовут Кэсси Зим… то есть Кэсси Дилан. Вы хотели со мной поговорить.
Девушка за столом мельком взглянула на нее.
– Прекрасно. Дайте мне взглянуть на вашу книгу [15].
«Книгу? – удивилась про себя Кэсси. – Зачем она ей?» Но ничего не сказала и робко протянула девушке потрепанный экземпляр «Мосты округа Мэдисон», который читала в метро. На этот раз удивилась девушка.
– Что это? Зачем? Я уже читала. Мне нужна ваша книга, ваш альбом, ваш портфолио.
– А у меня нет.
– Вы собираетесь стать моделью или писательницей? – Девушка старалась скрыть нарастающее раздражение бестолковостью Кэсси. – Вы вообще зачем сюда пришли?
– Не знаю, – тихо сказала Кэсси.
В дальнем конце приемной раздался громкий хриплый хохот. Кэсси обернулась. Дикого вида девица гоготала, развалившись на диванчике. Закинув ногу на журнальный столик, девица курила и одновременно жевала резинку. Удивительно красивая, но острижена почти наголо, и Кэсси с ужасом заметила, что под тесной черной кожаной курткой у нее, похоже, больше ничего не надето.
– Если не хочешь быть моделью, зачем тогда сюда приперлась? – спросила девица.
Кэсси даже не могла представить, что на свете существуют такие вульгарные особы. Но она старалась держать себя в руках, улыбнулась и вежливо ответила:
– Меня послал фотограф.
– Пол ван Эш.
Кэсси не удалось скрыть удивления.
– Да ты не охай. Все нормально. Пол всегда так делает. У него, кстати, хороший вкус. Он уже запустил таким образом пару девчонок. Теперь они ему по уши благодарны. Послушай, пойдем сходим в магазин. В новый универмаг «Барниз», а?
– А вы кто? Вы знаете, я не люблю панибратства. Особенно с незнакомыми.
– Да брось ты. Тут так не разговаривают. И потом, прости меня, что это значит «панибратство»? Я тебе предлагаю всего лишь сходить в магазин, никто и не собирается с тобой брататься. Ну так что, Кэсси с понтом Дилан? Это Пол придумал тебе фамилию? Впрочем, неважно. Меня звать Джиджи. Пошли.
Выходя из агентства, она через плечо бросила девушке за столом:
– Пока. Скоро вернусь.
– Эй, Джиджи, – засуетилась девушка. – Ты куда? Через двадцать минут у тебя съемка. Джиджи…
На улице Джиджи спросила:
– Ты откуда?
– Из Калифорнии, – ответила Кэсси.
– Из Диснейленда?
– С Беверли Хиллз.
– Из Лос-Анджелеса, значит. Поди, торчишь от «Кипарисовой аллеи»?
– Там нет такого района.
– Да это группа, дурочка. Ты что, не слышала «Кипарисовую аллею»?
Кэсси покачала головой и, чтобы переменить тему разговора, спросила:
– А ты откуда?
– А Бог его знает, – загадочно ответила Джиджи.
– Но ты же где-то росла.
– Это уж точно.
В универмаге Джиджи сразу ринулась в гущу покупателей, и Кэсси ее потеряла. Когда через некоторое время она вновь увидела Джиджи, сердце у нее так заколотилось, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Джиджи преспокойно сгребала с витрины мелкие драгоценности и запихивала их в свою сумочку. Поймав на себе напряженный взгляд Кэсси, она улыбнулась и кивнула, словно хотела сказать: «Чего ждешь, давай, присоединяйся!»
Кэсси отвернулась и как ошпаренная выскочила из магазина.
В газетах это назвали «голливудским адом»; устроил его опустошительный тайфун «Санта Анна». За полтора месяца до предполагаемого отъезда на Рождество в Калифорнию Кэри и Кэсси разбудил полночный звонок Эла. От их домика в пляжной колонии Малибу осталась груда обломков. Эл возбужденно рассказывал, что полиция обнаружила поблизости пару трупов, обгоревших настолько, что их даже не смогли опознать; но Эл думает, что это соседи по колонии Малибу. Другие его знакомые в панике залезли в бассейн и молили Бога, чтобы скорее прилетел спасательный вертолет, а вокруг бушевал огонь.
Короче, теперь, когда все позади, он понял, что больше не может оставаться в Лос-Анджелесе. С него хватит. Он купит роскошный пентхауз на Манхэттене; деньги найдутся, он продаст дом в Беверли Хиллз и получит страховку за пляжный домик в Малибу. И ждет не дождется, когда наконец сможет приехать домой. Кэри и Кэсси с грустью заметили, что домом Эл называет квартиру Дорис Зиммерман.
На следующее же утро Кэсси словно с цепи сорвалась. Длинные ноги сами несли ее прочь от дома Дорис к единственному убежищу, которое у нее было в этот момент: агентство «Этуаль». Она заплатила пятьдесят долларов, чтобы Пол ван Эш сделал пробные снимки, и объявила Кэри, что переезжает из этой жуткой берлоги Дорис в общежитие агентства в центре города. С матерью пришлось поспорить, и они сошлись на компромиссном варианте: если до приезда Эла Кэсси не получит работу фотомодели, она вернется обратно к Дорис Зиммерман.
Когда Кэсси встретилась со своей соседкой по комнате в общежитии, первым ее желанием было убежать обратно домой. Типичный случай: из огня да в полымя. В маленькой комнатке – две узенькие кроватки, на одной из которых полуголая Джиджи Гарсиа с неизменной жевательной резинкой во рту. Когда Кэсси вошла, та весело помахала ей и засмеялась:
– Привет, блондинка. Что, не узнаешь?
ЛОНДОН, 1993
Меня зовут Эми, и мне снятся сны. Знаю, сны всем снятся, только мои сбываются. Нет, не подумайте, это не прекрасные грезы, будто я стала принцессой или кинозвездой, как обычно бывает у девчонок. Такое со мной, конечно, тоже случается, но только когда замечтаешься… а супермоделью я решила стать всерьез.
Я-то говорю о ночных кошмарах, которые меня мучают и которые имеют гнусное свойство сбываться. Учительница называет это предчувствием. И говорит, что я псих.
Вот, скажем, на прошлой неделе. Мне снилось, будто я еду на 23-м автобусе после похода по магазинам на Оксфорд-стрит обратно домой на Ноттинг Хилл Гейт. Кондуктор в автобусе такой веселый, улыбчивый, со всеми шутит. Кроме меня. Когда подошел ко мне, лицо его помрачнело. Он схватил меня за руку и говорит:
– А ну-ка выходи из автобуса.
Я смотрю в окно. Темень жуткая. Мы почему-то вдруг оказались не в Лондоне, а где-то за городом, и вокруг ни огонька.
– Нет, – закричала я. – Не хочу выходить. Мне надо в Ноттинг Хилл.
– Автобусы туда больше не ходят, – говорит он мне.
И тут вдруг все пассажиры повернулись ко мне и как заорут:
– АВТОБУСЫ ТУДА БОЛЬШЕ НЕ ХОДЯТ!
Кондуктор вывел меня на площадку к самым дверям. Я смотрю: номер на автобусе прежний – двадцать третий. Он пытается ссадить меня, я начинаю сопротивляться, вырываюсь, толкаю его, и он падает в темноту. Глаза выпучены, рот открыт, и этот страшный, жуткий крик… Я проснулась и поняла: очередной кошмар.
А на следующий день по телевизору в новостях сообщили: женщина устроила потасовку с кондуктором на площадке, как раз когда автобус трогался, кондуктор оступился и упал и теперь лежит в больнице, в критическом состоянии.
Показали женщину. Она белая, как кондуктор из моего кошмара.
Потом показали кондуктора – лежит на больничной койке, опутанный трубками и проводами.
А вот он чернокожий. Как и я.
Ненавижу, когда меня спрашивают, откуда я приехала, просто потому, что у меня черная кожа. Я такая же англичанка, как и все. Я здесь родилась, здесь выросла. И говорю не хуже своих приятелей. Спросите меня: «Что ты собираешься делать после школы?» И я не стану мямлить, да, мол, знаю, деньги не самое главное в жизни, но все равно я буду изо всех сил стараться стать моделью. Я четко и ясно отвечу: «Пока не знаю, но если удастся достать немного денег для начала, попробую стать моделью».
15
Книгой в среде манекенщиц называется альбом с фотографиями модели, своего рода послужной список (