-А теперь пойдем на Волгу встречать рассвет. Рассвет на Пасху не такой как всегда, он особенный.
-Почему? - спросили девочки.
-Как почему - не только люди, но и вся природа радуется такому празднику. Это же самый главный праздник для всего человечества и всего живого на земле. Увидишь, как солнышко играть будет. Как пасхальное яичко. Такое бывает только раз в год на Пасху.
-Так ведь туман, что мы увидим? - спросил я.
-Не бойся, тумана не будет.
Мы стали выходить, и вдруг какая-то женщина запричитала:
-Отец Николай! Его убили!
-Не убили, а ранили. Он в реанимации. Наркоман из третьего училища порезал.
Мы вышли и решили поехать сразу в реанимацию. Только в какую больницу - никто толком ничего не знал.
-Так вот почему его не было на службе, - сказал Лешка.
Мы, конечно, очень расстроились. Потом вернулись в храм и от всего сердца попросили у Бога здоровья отцу Николаю.
-Давай поедем к нему днем, как только узнаем, в какой он больнице, - предложил я.
Всю дорогу мы говорили о нем, какой он хороший, и как он нам нужен, как будто старались убедить друг друга, что не время ему умирать. Так и дошли до берега Волги.
Рассвет не заставил себя ждать. Солнышко красновато-оранжевого цвета парило над линией горизонта и было, действительно, похоже на пасхальное яйцо. Оно будто переворачивалось вокруг своей оси, играло и радовалось вместе с нами. Мы совершенно не замерзли, несмотря на то, что температура ночью заметно снизилась. Вскоре мы были дома. Я отведал немного кулича и одно самое красное яйцо, а потом пошел спать. Христос воскресе! Воистину воскресе!
Проснулся я от мелодии моего сотика, мне звонил Лешка. Мы договорились поехать к отцу Николаю в больницу. Лешка уже все выяснил. Отец Николай лежал в реанимации железнодорожной больницы.
Естественно, в реанимацию нас не пустили. Мы передали ему большую пасхальную открытку с поздравлениями, кулич и минеральную воду. Когда мы собрались уходить, пришла одна из его прихожанок и рассказала, что вечером в субботу, когда отец Николай шел в церковь, на него напал наркоман и ударил ножом в грудь. Прямо в сердце. У меня заныло сердце.
Вышел молодой врач, женщина кинулась к нему расспрашивать о здоровье отца Николая. Врач улыбнулся и сказал:
-Он в рубашке родился. Прямое проникающее ранение в сердце, но скользящее. Завтра мы его в обычное отделение переведем. Сможете навещать.
-Слава Богу! Христос воскресе! Вот вам куличи, яички крашеные, угощайтесь, - сказала женщина, протягивая ему пакет. Доктор взял и пошел обратно в свои белые палаты спасать чьи-то жизни. Мы облегченно вздохнули.
-Ну почему именно его? - спросил Лешка.
-Силы зла свирепствуют, - сказал я и почувствовал опять ужасный приступ тошноты. Язык защипало.
-Да, - нараспев заговорила женщина, - он у нас замечательный, наш батюшка. Просто замечательный.
Мы еще постояли немного, слушая словоохотливую женщину, потом попрощались и пошли. Настроение заметно улучшилось. Ничто не предвещало новых неприятностей.
Новые неприятности
Я уже немного привык к своим бедам, даже шутить начал, но иногда бывает такое, что шутить вовсе не хочется. В понедельник я проснулся рано. Мне опять приснился этот Коршун, который гнался за мной как самолет-истребитель и вот-вот должен был догнать меня. Просто какая-то компьютерная стрелялка. Я был весь в каком-то противном липком поту. Язык щипало. На улице шел дождь. Я посмотрел на потолок, потом на стену, возле которой стоял мой диван.
Вначале я ничего не понял. «Померещилось», - подумал я и закрыл глаза. Когда я снова открыл глаза, кошмар не прошел. Вся стена и часть потолка были покрыты сплошь огромными черными мухами. Они были будто в оцепенении и почти не летали, а только вяло ползали по стене и потолку. Мне хотелось заорать и убежать отсюда. Но рассудок не совсем покинул меня. Я прочитал «Отче наш» и молитву Пресвятой Богородице. Страх немного прошел. Я открыл окно и взял полотенце.
Полчаса я работал мельницей, выгоняя из своей комнаты этих полудохлых мух. «Скорее всего, - думал я, - мухи и тараканы - одного поля ягоды. Повезло же мне... Благодаря этой тете Альбине и ее подружке-колдунье. Теперь после Крещения эта мерзость с меня уходит. Побыстрее бы уходила».
Вскоре практически все мухи улетели на улицу, не выдержав моих телодвижений. На полу, как всегда, лежало два таракана. В комнату заглянула бабушка. Мои махи она приняла за зарядку: