В конце дня наблюдений у «псевдокальмаров» на строительстве произошла авария. Из одного шара вырвался столб пламени, и шар начал таять, словно рафинад в кипятке. На его месте образовался мощный разряд, обратившийся шаровой молнией, с которой мужественно боролись «псевдокальмары». Место аварии затянула мутная пелена, а когда она рассеялась, шарового разряда не было, восстановленный шар начал медленно догонять в размерах своих собратьев.
— Вытянули! — радостно сказал Хампердинг и горделиво оглядел сидящих в зале товарищей.
Этот возглас помог всем осознать, что за время наблюдений за ведущимся «псевдокальмарами» строительством оно стало небезразлично экипажу Станции, хотя и продолжало оставаться загадочным.
— И тебя никогда не мучили сомнения, Антон?
— Сомнения? Нет. Очень трудно забыть прошлое. Молодым легче, они быстрее привыкают к своему новому состоянию. Последующим поколениям каратиан будет еще легче. У них появятся свои жизненные задачи.
— Вы чувствуете себя основателями? — спросил Худов.
Отрогов в раздумье помолчал.
— Пожалуй, пионерами. Основателями станут те, кто начнет закладывать кирпичики нового. Нам же предстоит лишь разрушить старое.
— А женщины?
— Ты прав. Им все это дается значительно труднее. Особенно наши изменения.
Худов и каратианин находились на открытой площадке Города. Над травяными джунглями неслись фантастические черные бабочки жухнущих листьев. Альбос уже закатился, но над горизонтом гигантским полукругом рдел Рубион. В багровом закате по травяной равнине тянулись гигантские дрожащие тени. Мир готовился к ночной спячке. Рядом с Городом на каменистую поверхность планеты вытекала из джунглей река, еще несущая свои воды к Океану. Над рекой кружили причудливые существа, похожие на плоские диски, в центре которых угадывались хрупкие тельца. Края дисков были полупрозрачны, и в них розово светились кровеносные сосуды. Окончив полет, существа по пологой траектории устремлялись к воде, но не сразу уходили на глубину, а некоторое время скользили по поверхности, словно камешки, пущенные умелой рукой.
— Антон! Ты меня слышишь? Серое существо заметно дрогнуло.
— Говори тише, — сказал Строгов. — Никогда не подозревал, что у тебя такой визгливый голос.
Худов смотрел на каратианина с неприкрытой душевной болью. Эта серая равнодушная туша ничем не напоминала знакомого и близкого ему человека.
— Вы ошибаетесь, — сказал Худов. — Это не новый путь. Это тупик.
— Почему-то решили раз и навсегда, что единственный путь освоения Вселенной — это подгонять звездные миры под человека. Вам не надоело? — прогудел каратианин. — Со времен переустройства Венеры человечество превращает миры в более или менее точные подобия Земли. Глупо. Ведь в результате теряется фантастическая возможность жить в другом мире. Мы решили приспосабливать под Вселенную человека. Это значительно проще и эффективней.
Медленно гас закат. В сером небе висел огромный льдинистый месяц Райана. Фигура каратианина обрисовалась на фоне заката черным слепым пятном. Проще? — Худов обернулся к собеседнику. — Все правильно. Можно приспосабливать к человеку миры, можно приспособить к мирам человека. Но не меняется ли при этом сам человек? Он теряет связь с создавшим его обществом. Вы перерезаете ту пуповину, что питает вас материнскими соками. Вы теряете способность видеть мир человеческими глазами, и вашим потомкам станет чужда вся человеческая культура… Послушай, можно ли здесь включить свет?
— Я прекрасно вижу тебя в темноте, — сообщил каратианин.
— У меня впечатление, что я разговариваю с инопланетянином.
— И ты почти прав, — отозвался Строгов — Перед тобой уже не землянин, не житель дальнего форпоста человечества. Я — каратианин, плоть от плоти своей планеты, ее производное.
— Меня это не слишком впечатляет, — раздраженно сказал Худов.
— Земле придется привыкать к этому.
— Вы нарушили единство, — сказал Худов.
— О каком единстве ты говоришь?
— О единстве вида. — Худов вздохнул. — Только не говори, что для тебя это уже пустой звук.
Зеленая полоска на горизонте исчезла, и закат стал совсем земным, если бы не огромный месяц Райана, косо повисший над засыпающей планетой.
— Поселения становятся все более самостоятельными, — каратианин словно размышлял вслух. — Земля уже не является основным культурным центром Федерации. Разве уже сейчас не наблюдаются различия в развитии поселений? Ты забываешь о факторах, влияющих на технологическое развитие. А ведь эти факторы в конечном счете определяют экономические и культурные различия. Вспомни пески Аль-Ары. Жители ее привыкли к своим пескоходам, неподвижные пески Земли вызывают у них недоумение и даже страх. А репликаторы произвели настоящую революцию почти на всех планетах Федерации, ликвидировав привычное сельское хозяйство. Земля не приняла многого из того, что является неотъемлемой частью общественной жизни на Авроре и Пилигриме. В результате мы имеем существенные различия в развитии этих планет. На Земле лишь единицы слышали о Лемерье. А он основатель фантоматики, на которой зиждется искусство целой планеты. А на Ллаланде фантоматика используется для украшения жилищ, городов, создания чисто условных пейзажей. В результате — опять раздельность общественного развития. С каждым годом отличия будут весомее.