Человечество земное породило человечество галактическое.
Да, наши потомки не будут вздыхать перед полотнами земных мастеров, не будут радоваться и тосковать, читая стихи земных авторов. Ну и что? У них будет своя культура, свои гении и пророки, свои понятия о красоте, о добре и зле… Но они ведь будут, эти понятия!
На террасе вспыхнул свет, и Худов торопливо отвел взгляд в сторону.
— Не нравится? — спросил каратианин. — Между тем мои возможности в десятки раз больше твоих. Я могу, например, летать, менять метаболизм своего организма, а следовательно — жить в условиях, не пригодных для человека. Я могу перемещаться в открытом космосе, могу жить там, где человек поселиться не смеет. Даже разрешающие способности моего мозга на несколько порядков выше, чем у тебя. Так кто же из нас пострадавший?
— Но почему именно этот вид? — не выдержал Худов. — Разве перестройка была невозможна без сохранения человеческого облика?
— Генетические изменения, — пояснил Отрогов. — Возможно, что в дальнейшем их удастся избежать.
— Зачем же было спешить?
— Цель была слишком заманчивой, чтобы остановиться на полдороге. Мы решили начать освоение Кольца. Одним трудно, мы нашли Симбиотов и ведем с ними переговоры.
— Какой же вы представляете себе жизнь на Кольце?
— Разве земляне предполагали, какой будет их жизнь на Кассиде, Аль-Аре или Карате? — вопросом на вопрос ответил каратианин.
Они опять замолчали.
— И все-таки, откуда у вас именно такой вид?
— Мы использовали для генетической перестройки клетки Лебедя, убитого на Кассиде. Ты еще не забыл всю эту историю?
— Помню, — подтвердил Худов.
— А в результате появились такие монстры, как мы, — закончил каратианин.
— И ты действительно не испытываешь сожалений?
— Нет, — сказал Строгое коротко. — Я уже говорил, что трудно избавиться от вчерашних привычек. Хочешь почистить зубы и не сразу вспоминаешь, что тебе уже нечего чистить. Крепко в нас все-таки это сидит, а?
— Вы осознаете свое положение в сообществе?
— Мы все взвесили, Алексей. Мы — в начале нового витка. Должен ведь кто-то начать!
— Виток? — Худов грустно улыбнулся. — Скорее это росток нового дерева. Но кто поручится, что это не побег, которому предстоит отмереть?
Они замолчали.
Каратианин смотрел вниз, где журчала невидимая в ночных сумерках река.
— Будущее покажет, — сказал он наконец. — Чтобы не стоять на месте, надо двигаться вперед. Даже совершая ошибки.
Медленно они прошли по коридору. У одного из красочных панно Худов остановился. На панно была изображена группа каратиан, устремляющихся от опаловой капли планеты к скоплению звезд.
— Странная картина, — пробормотал командир «Урала».
Строгое услышал его.
— Это не картина, — сказал он. — Это проект. Они двинулись дальше.
На маленькой веранде у освещенного столика неподвижными тумбами стояли два каратианина. Стол представлял собой доску, расчерченную ромбами, которые к краям стола выравнивались в правильные квадраты. Худов заинтересованно остановился. Каратиане держали над столиком расставленные веером щупальца, время от времени поворачивая их в различных плоскостях. Манипуляции каратиан приводили к тому, что на клетках доски вспыхивали нежно-голубые и розовые искры, выстраивающиеся в диагонали или линейные цепочки. При соприкосновениях цепочек разных цветов на доске возникали фонтаны искр и в воздухе стоял резкий запах озона. Цепочки исчезали, а игроки начинали свою игру заново. Иногда кто-то из них выигрывал и на табло, установленном на столике, загорались многозначные цифры.