Когти глубже впились в руку. Другой рукой демон вцепился ей в лицо и с силой начал трясти, пока Беатриче не открыла глаза.
Властное лицо матери заставило Беатриче окончательно прийти в себя. Младшая из сестер д'Эсте лежала на постели под толстым одеялом, взмокнув от пота. Лицо горело, лоб покрывала испарина, а нос был холоден. Беатриче не понимала, где находится и как мать узнала о том, что в нее мертвой хваткой вцепился демон.
— Пожаловали послы, милая. Ты должна встать.
Герцогиня Леонора перевернула дочь набок, потянув на себя простыню и задрав ночную рубашку Беатриче.
Сейчас отодвинут тяжелые шторы, и серый промозглый свет зимнего утра снова разожжет дьявольское пламя.
— Не слишком много, но хватит и того, что есть, — промолвила Леонора.
Не успела Беатриче спросить, что она имеет в виду и с кем разговаривает, как две служанки подняли ее с постели и накинули на плечи тяжелый вышитый халат.
— Хвала Всевышнему, ты приняла своего супруга! — воскликнула Леонора, изучая смятые простыни. — Мы должны написать отцу. Герцог не стерпел бы твоего позора на брачном ложе. Честь для него — превыше всего.
В спальню входили трое, шаги их гулко отдавались по каменным плитам. Беатриче узнала мессира Тротти. С ним были еще двое суровых мужчин, ей незнакомых. Не замечая Беатриче, мужчины уставились на запятнанные смятые простыни.
— Крови мало, — заметил один из незнакомцев, обращаясь к Леоноре. — Или Il Moro вошел неглубоко, или тропинку протоптали до него.
Брови на невозмутимом, словно камень, лице мессира Тротти, возмущенно изогнулись, в то время как другой незнакомец хмыкнул.
— Девочка провела весь день в седле, — ответила Леонора. — И я никому не позволю говорить таким тоном о принцессе из дома д'Эсте. А если вы поведаете ваши домыслы кому-нибудь за стенами этой спальни, вас больше не примут даже при самом захолустном дворе на свете!
Незнакомец замолчал. Все знали, что герцогиня Леонора слов на ветер не бросает.
Беатриче позавидовала умению матери поставить на место не одного, а сразу трех мужчин, используя для достижения цели всего лишь твердый взгляд карих глаз и надменный голос. Как ей удается держаться с таким достоинством, несмотря на ранний час? Неужели теперь, когда Беатриче стала женой, и от нее ждут такой же твердости?
— Девочка угодила своему супругу. Вот доказательство. А теперь забирайте простыни и ступайте исполнять свой долг. Брак считается узаконенным.
Мужчины попятились вон из спальни, словно слуги тех восточных правителей, которых Беатриче однажды видела в Венеции.
— В ваших речах должна содержаться только радость оттого, что все завершилось к всеобщему благу.
Беатриче удивлялась, что на простынях не остались все ее внутренности. Кровь напомнила ей о событиях минувшей ночи. Избегая взглядов матери и служанок, Беатриче плотнее запахнула халат и отвернулась к окну. Снег падал всю ночь, засыпая деревья. Ветки прогнулись под ледяным покрывалом. На лоно Беатриче, пробужденное от девичьего сна, давила такая же тяжесть. Беатриче щурилась на белый пейзаж за окном, пробуждавший воспоминания. Перед ее мысленным взором проходили события нескольких минувших дней, заставляя щеки загораться краской стыда.
Можно ли вообразить себе погоду, менее подходящую для брачной церемонии? Герцогу пришлось нанимать людей, чтобы расколоть лед на реке По, иначе свадебный кортеж не смог бы отплыть в Милан. Беатриче смотрела, как мужчины с громадными топорами кромсают лед, — осколки, словно искры, кружились в морозном воздухе. Как же она надеялась, что им не удастся пробить корку и тогда свадьбу отложат! А там, глядишь, и сама она упадет с лошади, сломает шею и умрет.
Однако Беатриче не везло. После бесконечных отказов и отговорок Лодовико назначил день свадьбы — в самое холодное время года, когда дороги считались почти непроходимыми. Семейство Беатриче решило, что Лодовико решил выиграть еще немного времени.
Двадцать девятого декабря, после самого холодного Рождества на памяти живущих, Беатриче вместе с матерью и придворными, завернувшись в шерстяные одеяла с мехом горностая, погрузились в буцентавр — богато украшенную венецианскую галеру. Им предстояло сплавляться по замерзшей реке до Павии, где для проведения официальной брачной церемонии их должен был встретить сам Лодовико. Путешествие оказалось нелегким. Лодку с провизией затерло во льдах, и почти два дня они провели впроголодь. Постели и одеяла впитали в себя речные испарения и намокли. Никто уже не радовался тому, что Беатриче собирается выйти замуж за одного из самых могущественных правителей в Италии, и меньше всех — сама невеста.