Василий Карпович рассказывал, что дед его Яков Дынгай знал одного ловца, по имени Чжу, который добыл на Гаиле жемчужину с голубиное яичко, и была она такой изумительной красоты, что Чжу побоялся нести ее в город Муданьцзянь, где скупали жемчуг, опасаясь, что его непременно обманет какой-нибудь ловкий скупщик. Такая редкая жемчужина могла возбудить страсти и у бродяг в ночлежке, и у дворцовых чиновников, которым тайные агенты доносили о каждой мало-мальски хорошей жемчужине, появившейся в городе. И, чего доброго, вместо богатой выручки можно легко стать жертвой плохого человека.
Тогда Чжу решил зарыть жемчужину в тайге, на берегу Кривой протоки под высоким песчаным яром, на котором, как добрая примета, росла высокая черная береза. Он зарыл жемчужину и отправился в город, чтобы разузнать цену такой редкой вещи и присмотреться к какому-нибудь честному скупщику, который не захочет его обмануть. Но когда через год вернулся на Гаил и отправился к песчаному яру, он не нашел жемчужины. Весной стояла большая вода, и подмытый яр так сильно осыпался, что даже черная береза, росшая на его вершине, уже склонилась над пропастью с обнаженными корнями. Чжу понял, что жемчужина пропала, что она засыпана целой горой зыбучего песка. Подавленный горем, потеряв все надежды, трое суток просидел Чжу на берегу Кривой протоки, не принимая пищи, не выпив глотка воды, хотя река была в трех шагах от него. Он решил умереть. Но тут случился Яков Дынгай, который возвращался с пантовки. Он подобрал ловца, привез его в свою юрту, накормил, напоил крепким чаем с лимонником. Когда Чжу пришел в себя, то рассказал нанайцу свою печальную историю. Он рассказал, что нашел в Муданьцзяне доброго человека, который согласился дать за жемчужину хорошую цену. На вырученные деньги Чжу собирался арендовать участок земли, купить мула и зажить к старости в своей собственной фанзе.
Тогда Яков Дынгай сказал:
— Я вижу, что и твой «добрый» скупщик тоже порядочный негодяй, если обещал за твою жемчужину такую малую сумму. Для того чтобы арендовать участок земли и купить мула, достаточно продать две средних жемчужины по установленной цене. И ради этого ты, Чжу, решил умереть? Ай, как нехорошо, Чжу! Если тебе ничего больше не нужно в жизни — только участок земли и мула, то я помогу тебе... — И с этими словами Дынгай достал из берестяного кондюго, спрятанного на полочке, две жемчужины и протянул их ловцу. — Возьми их, добрый человек, мне они не нужны. Все, что нам нужно для жизни, дает нам наша тайга...
Чжу взял эти две жемчужины и от всего сердца поблагодарил нанайца. А когда сел в лодку и поплыл по новому руслу Кривой протоки, образовавшемуся после того, как осыпался яр, он издали увидел, как рухнула с обрыва черная береза. Чжу от страха закрыл глаза, — ведь это дерево оказалось для него таким несчастливым. А потом, придя в себя, подумал, что вместе с упавшей черной березой кончатся все его несчастья, что отныне его жизнь, как эта протока, пойдет по новому руслу, потому что дружба между людьми дороже любого богатства...
В древние времена существовал и в России жемчужный промысел. В реках нашего ближнего Севера в изобилии водились жемчугоносные моллюски, в мантиях которых нередко таились изумительные по красоте жемчужины. Петр Первый даже издал специальный указ: приглашать на работу сведущих в жемчужном деле «охотников», а ежели они откажутся идти на казенный промысел, то брать их в кабалу. «Охотников», идущих добровольно, награждать из казны тремя рублями в месяц. Чтобы избежать опустошения жемчужных рек, Петр написал специальную инструкцию: не вылавливать молодь несозревших перловиц, а о случаях нахождения оcобо красивых и крупных перлов немедленно заявлять и сдавать в казну за отдельное вознаграждение. За несоблюдение инструкции налагался штраф и виновники подвергались наказанию.
Еще большее внимание жемчужному промыслу в России уделяла императрица Елизавета. Добыча жемчуга производилась на казенный счет. Частным лицам промышлять строго запрещалось. За каждый лот (три золотника) жемчуга первого сорта выдавалось из казны шестьдесят рублей, за лот второго сорта — тридцать рублей. Реки, где ловили жемчужниц, строго охранялись.
Однако такая монополия на жемчуг приносила казне большие убытки, грозила даже разорить казну и вскоре была отменена. Начался лов жемчуга частными лицами. Специальные надсмотрщики мало понимали в таком тонком деле, и предприимчивые ловцы и скупщики жемчужин обводили их вокруг пальца: скупали старый, с годами потускневший жемчуг, чистили его и выдавали за новый.