— О, Господи, — прошептал Рэй Беккер, его красное лицо стало пепельно-серым.
Маклин впился в экран радара. Искорка от «беглеца» казалась растущей на глазах. Кишки у него свело судорогой, он-то знал, что случится, если Минитмен 3 с Марк-12А рассыплет свои боеголовки в любой точке в пределах пятидесяти миль от горы Голубой Купол; Марк-12А содержит три ядерные боеголовки по 335 килотонн, мощность достаточная, чтобы снести семьдесят пять Хиросим. Марк 12, несущая заряд из трех боеголовок по 170 килотонн, будет столь же разрушительным, но вдруг Маклин стал молиться, чтобы это был Марк 12, потому что может быть гора выдержит этот удар, не рассыпавшись на куски.
— Падает на шестнадцати тысячах, полковник.
Пять тысяч футов над Голубым Куполом. Он чувствовал, как другие смотрят на него в ожидании, окажется он глиной или железом. Сейчас ничего нельзя было сделать, осталось только молиться чтобы ракета упала как можно дальше от реки Литтл-Лост. Горькая улыбка скривила его рот. Сердце колотилось, но сознание было ясным. Дисциплина и контроль, думал он. Это то, что делает человека мужчиной.
Земляной Дом был сооружен здесь потому, что поблизости не было целей для советских ракет, а все официальные карты говорили, что все радиоактивные ветры будут идти на юг. Ни в каких самых диких фантазиях ему не приходило в голову, что Земляной Дом будет поражен американским оружием. Это несправедливо! — думал он и чуть не засмеялся. Нет, совершенно несправедливо!
— Тринадцать тысяч триста, — сказал Ломбард, голос у него был напряженным. Он поспешно сделал на карте еще одно вычисление, но не сказал, какой получил результат, и Маклин не спросил его. Маклин знал, что им выдержать чертовскую встряску, и подумал про трещины в потолках и стенах Земляного Дома, про те трещины и слабые, проваливающиеся места, о которых должны были позаботиться эти сукины братья Осли, прежде чем открывать это убежище. Маклин пристально смотрел на экран сощуренными глазами и надеялся про себя, чтобы братья Осли, прежде чем умереть, почувствовали, как на них самих поджаривается шкура.
— Двенадцать тысяч двести, полковник.
Шорр панически захныкал и подтянул коленки к груди; он уставился в пустоту, как будто уже видел в хрустальном шаре время, место и обстоятельства своей собственной смерти.
— Вот дерьмо, — сказал спокойно Уорнер. Он еще раз затянулся сигарой и раздавил ее в пепельнице. — Думаю, что нам нужно удобно приготовиться, а? Бедняг наверху раскидает как тряпичные куклы.
Он вжался в угол, уперевшись в пол руками и ногами.
Капрал Прадо снял наушники и уперся в стену, по его щекам катились бусинки пота. Беккер стоял рядом с Маклином, который смотрел на приближающуюся искру на радарном экране Ломбарда и считал секунды до взрыва.
— Одиннадцать тысяч двести, — плечи Ломбарда сгорбились.
— Она проходит мимо Голубого Купола! Проходит на северо-запад! Думаю, что ударит в реку! Пролетай, скотина, пролетай!
— Пролетай, — выдохнул Беккер.
— Пролетай, — сказал Прадо и зажмурил глаза. — Пролетай. Пролетай.
Искра исчезла с экрана.
— Мы потеряли его, полковник! Оно ушло из поля зрения локатора!
Маклин кивнул. Но ракета все еще падала к лесу возле реки Литтл-Лост, и Маклин продолжал счет.
Все услышали шум, похожий на отдаленный, слитный рев тысяч труб. Наступила тишина.
Маклин сказал: — А вот теперь…
В следующее мгновение экран радара вспыхнул ярким светом, люди вокруг него закричали и закрыли глаза. Маклин на момент ослеп от вспышки, он понял, что радар на вершине Голубого Купола, наставленный в небо, был испепелен. Другие экраны радаров тоже засветились как зеленые солнца и вышли из строя сразу же вслед за вспышкой главного экрана. Трубный рев заполнил помещение, а пульты управления стали извергать снопы голубых искр, потому что вся проводка замкнулась.
— Держитесь! — заорал Маклин.
Полы и потолки затрясло, трещины молниями разбежались по потолку. Пыль и щебень посыпались в помещение, крупные камни стали градом валиться на пульты управления. Пол довольно сильно подпрыгнул, так что Маклин и Беккер упали на колени. Свет мигнул и отключился, но через несколько секунд включилось аварийное освещение и свет стал резче, ярче, отбрасывая более глубокие тени, чем прежде.
Потом был еще один слабый толчок и еще один дождь пыли и камней, а затем пол успокоился.
Волосы Маклина побелели от пыли, лицо тоже было в пыли, а кожа на лице ободрана. Но воздухоочистительная система гудела, и пыль уже всасывалась в стенные вентиляционные решетки.