– Кыся, выйди на минуточку. Только Колюшу с собой не бери.
– Ты приглашаешь меня на свидание? – оживился муж.
– Вроде того. – Мне не хотелось объясняться по телефону.
– Что мне взять с собой? Плед, фляжку с коньяком?
– И фонарик. И аптечку из шкафчика в ванной.
– Как интересно… – Супруг заметно озадачился.
– Не то слово. Не тяни, выходи уже, я стою во дворе.
Колян не заставил себя долго ждать, и через пять минут мы уже любовались вышеупомянутым недостроем.
Романтикой от него не веяло. Веяло тленом и запустением. Ощутив это, муж спросил:
– Я не понял, зачем мы здесь?
– Видишь ли… – Я повернулась к нему. – Джуля утверждает, что видела, как из этого дома выпало тело.
– Живое?
– Да кто ж его знает. – Я почесала бровь. – Она не совсем видела, только краем глаза засекла падение чего‑то большого. А вот звук удара о землю услышала отчетливо, и это был, цитирую, «очень неприятный бабах со шмяком».
– Звучит пугающе.
– А то! Джуля и упала в обморок. А когда очнулась, ничего такого поблизости не увидела. Я, чтобы успокоить ее, предложила наименее криминальную версию: кто‑то свистнул с крыши рубероид, сбросил рулон вниз, а потом утащил его.
– Годный вариант, – одобрил муж и указал на просторные лоскуты полиэтилена и брезента, болтающиеся на четвертом и шестом этажах недостроя. – Необязательно даже рубероид.
– Необязательно даже рулон, – поправила я. – Это действительно могло быть тело. В местных пабликах пишут: месяца не проходит, чтобы кто‑нибудь не вышел в окно многоэтажки, у нас же тут общепризнанная столица тоски и депрессии, да еще и весна сейчас, у психически нездоровых людей период обострения. Давай осмотримся, вдруг увидим следы падения тела?
– То есть брызги крови и мозгов? – бестрепетно уточнил супруг, закаливший свою психику фильмами про зомби. – Они, конечно же, должны были остаться, но…
– Что?
– В таком случае не стоило бы нам тут топтаться, криминалисты будут недовольны.
– Хм. – Это была здравая мысль, отметать ее не стоило. – Тогда минуточку, я сделаю один звонок.
– Можешь не торопиться, я пока полюбуюсь природой, красота‑то какая! – Муж, явно не потерявший надежды на романтическое продолжение вечера, повернулся к недострою задом, к полю передом и демонстративно глубоко задышал свежим воздухом с ароматами юной дикой зелени – крапивы, подорожника и лопухов.
Теплые деньки в этом году подзадержались, на второй неделе мая даже случился снегопад, зато потом весна-красна решительно отвоевала позиции и твердо обещала их уже не сдавать. Огромное поле зазеленело, покрылось цветочками, и, хотя местами на нем еще стояли обширные лужи, оно почти готово было начать принимать любителей солнечных ванн с их ковриками и шашлычников с мангалами.
Я нашла в смартфоне контакт, обозначенный красиво и благородно: Чайковский. Но не Петр Ильич, разумеется, а Валерий Петрович. И не композитор, а участковый оперуполномоченный.
– Добрый день, Валерий Петрович! – приветствовала я его, на удивление быстро дозвонившись.
Участковый Чайковский не всегда встречает мои звонки с радостной готовностью.
– Здрасьте вам, неравнодушная общественность, – как обычно без восторга отозвался Валерий Петрович. И, наученный горьким опытом, сразу же уточнил: – А он точно добрый? Я имею в виду, этот день?
– Вечер уже. – Я уклонилась от прямого ответа и тоже спросила: – Скажите, вы, случайно, не получали сегодня сигнал о трагическом падении с крыши или верхнего этажа недостроенного дома на Соколовском бульваре?
– Я – нет. А вы? – забеспокоился участковый.
– А я получила, – призналась я, не ощущая никакой радости от того, что оказалась лучше информирована, чем специальная служба. – Но он какой‑то невнятный. Одна девушка вроде видела, как сверху что‑то свалилось, услышала характерный пугающий звук и упала в обморок. А когда очнулась – никакого тела не увидела.
– Ну, вы же знаете, как у нас заведено? Нет тела – нет дела! – повеселел Валерий Петрович.
– А если мы найдем? – умерила я его радость. – Мы тут хотим осмотреть место предположительного падения, вы не возражаете? Я бы не спрашивала, но мне подсказали, что мы можем затоптать важные следы…
– Кто подсказал, опять подруга? – перебил меня Чайковский.
– Нет, Ира сейчас не в Питере, я тут с мужем…
– И Николая втянули! – с осуждением заметил участковый. – Елена, неужели вам заняться нечем? Такой прекрасный весенний вечер, не ищите вы нам проблем!
– Я поняла вашу точку зрения, Валерий Петрович, спасибо, всего доброго. – Уже закипая, я закончила разговор и позвала мужа: – Кыся, иди сюда, неси фонарь. Никого, кроме нас, это тело не интересует.