В ультиматуме говорилось (если верить тем, кто его читал), что поскольку основным источником доходов Крымской Республики фактически является ничем не прикрытая эксплуатация определенных качеств личного состава Русскоязычных Войск и Украинских Вооруженных сил, объединенное командование уполномочено своими правительствами заявить... Впрочем, пересказ займет много времени, поскольку далее (если опять-таки верить тем, кто читал) объединенное командование пространно излагало якобы имевшие место факты подрыва здоровья личного состава и как итог снижение боевой готовности вверенных ему войсковых частей. Все сказанное остается на совести командования (а также тех, кто ультиматум якобы читал). Главное для нас - это вывод. А вывод был таков: эксплуатируете - платите. То есть командование потребовало немедленной компенсации за подрыв физических сил военнослужащих, а в дальнейшем - регулярных выплат. Еженедельных. В противном случае, говорилось под конец в ультиматуме, объединенное командование оставляет за собой полную свободу действий. А что такое полная свобода действий с оружием в руках - это, слава Богу, у нас каждый дурак знает.
И подписи: "начальник штаба Ограниченного Контингента Русскоязычных Войск майор Пронин" и "командир бригады морской пехоты Украинской Республики полковник Стеценко".
В Крымском парламенте ультиматум произвел эффект разорвавшейся бомбы. Депутат от общественных организаций предложил немедленно заявить протест. Депутат от демократического блока потребовал еще более полного запрещения деятельности уже запрещенной партии. А представители учащейся молодежи, которые не были депутатами, но почему-то присутствовали чуть ли не на каждом заседании парламента, заявили о необходимости расследовать деятельность руководства парламента в связи с последним путчем. Короче говоря, каждый, как полагается, сказал то, что говорил всегда и по любому поводу. Разумеется, в связи с предъявленным парламенту ультиматумом.
Кончилось все тем, что были сформированы две делегации и одна из них отправилась в Киев, а другая - в Москву. С жалобами на военных. Пустое в общем-то дело. Но, как говорится, за спрос не бьют в нос. А пока что было решено ультиматуму значения не придавать, но размеры возможной компенсации подсчитать. На всякий случай. А чтоб военные не подумали, что кто-то их боится, назвать группу, занимающуюся подсчетом, как-нибудь нейтрально, например: "Комиссия по изучению вопроса о возможности введения в Крымской Республике чрезвычайного положения в связи с обострившейся ситуацией".
Ни первая, ни вторая делегации в Крым не вернулись. Ходили неясные разговоры о том, что их члены плодотворно трудятся соответственно в Киеве и в Москве. Впрочем, эти сведения нуждаются в серьезной проверке.
Ответы на свои жалобы крымские власти тем не менее получили. Обычным путем, по телеграфу. И ведь что удивительно - телеграммы из разных государств, а ответы оказались абсолютно идентичными, будто сделанными под копирку. Отличались они только в одном месте: в первой телеграмме в подписи после слова "Президент" стояло: "Украинской Республики", а во второй, после того же слова - "Российской Федерации". Настроение, охватившее парламент после оглашения обеих телеграмм, председатель одной из комиссий выразил как бы цитатой:
- Чума на оба ваших дома!
7.
В субботу, ранним утром, шестого июля одна тысяча девятьсот девяносто.. . словом, текущего года три сотрудницы пубхоза "Лебединая песня" сидели на лавочке возле входа и лениво обсуждали сложившуюся ситуацию. Поскольку никто из них не знал ничего о существовании секретного ультиматума, неожиданно резкое сокращение числа посетителей в течение последней недели воспринималось ими скорее как небольшой внеочередной отпуск без содержания, нежели как признак надвигающихся грозных событий. Поэтому обсуждение носило непринужденный характер светской беседы. Участницами обсуждения были: уже известная читателю Лили, иначе - Людмила Григорьевна Негоциантова; Мэри, в миру Мария Павловна Кущ, и Жозефина, по неизвестным причинам скрывавшая свое настоящее имя. Впрочем, и остальные своими именами в разговоре не пользовались. Не уверен даже, что они их знали. Но это неважно.
Прочие обитательницы "Лебединой песни" разбрелись по зданию кто куда: кто - в комнату отдыха, кто в библиотеку, кто - в кружок "Умелые руки". А некоторые просто спали.
Как уже сказано, Лили, Мэри и Жозефина неторопливо обсуждали сложившуюся ситуацию и высказывали различные предположения.
- Видите ли, коллеги, - заметила Лили, - я бы так, с порога, не отвергала версию эпидемии. Будем рассуждать здраво: солдаты, а равно и матросы, не будучи коренными жителями полуострова, по-разному переносят местный климат. Думаю, вы со мной согласитесь. Об этом говорит и мой огромный опыт, и, надеюсь, ваш тоже.
Собеседницы кивнули.
- Вот видите, - продолжала Лили, - адаптация их организмов могла произойти не полностью, что и вызвало в свою очередь заболевание. И конечно же, не следует сбрасывать со счетов тот факт, что в начале июля значительно возрастает солнечная активность.
Рыжеволосая красавица Жозефина покачала головой с некоторым сомнением.
- Мне кажется, многоуважаемая Лили, что вы несколько заблуждаетесь, сказала она. - Мой опыт, а также свидетельства ряда научных авторитетов (я не буду сейчас их называть, поскольку вы прекрасно их знаете) говорят о том, что с повышением солнечной активности у представителей мужского пола тоже повышается активность. Мы же с вами в данном случае наблюдаем нечто противоположное. Эрго: либо правы авторитеты, либо вы, многоуважаемая Лили. Я - ортодокс. Я верю авторитетам. Следовательно, нужно найти иное объяснение.