Настроение Сваны после этого резко изменилось. Счастье по прежнему вернулось к ней и она решила в оставшееся время более не горевать.
Но вот что придумала:
– У меня есть идея!
– Какая?
– Ты мне муж, верно?
– Верно.
– Колечко надел?
– Надел.
– Согласие родителей имеем?
– Имеем.
– Так что нам мешает законно оформить союз?
– Ничто.
– Ну тогда помчались в город, в брачную контору.
– Помчались.
Сказано-сделано и вот мы уже стоим в брачной конторе и слышим:
«Vastavalt Eesti Nõukogude Vabariigi seadusele kuulutan teid meheks ja naiseks».
На русском это означало:
«Согласно закону Эстонской Советской республики объявляю вас мужем и женой».
Теперь, согласно обоюдному желанию, у нас на руках было брачное свидетельство и мы стали законными мужем и женой.
– Да будет тебе известно, что лебеди моногамные животные. Если нашли себе пару, то на всю жизнь.
– И только смерть разлучит их.
– Нас и смерть не разлучит.
Не поспешили ли мы? Я и Свана знакомы то всего ничего, и сразу побежали в ЗАГС! Но с другой стороны люди живут годами и в лишь конце узнают, что они не сошлись характерами. Свана очень юная для полноценного супружества, но толк из неё явно получится. А том что мы как половые партнёры у нас 100% взаимопонимание, в этом мы уже убедились причём с того момента, когда Свана была ещё девственницей. Именно жених, согласно кавказским законам, должен лишить девственность невесты, так что с этим у нас как раз всё в порядке.
Но в день моего отъезда Свана приуныла и, когда я направился на посадку, из глаз брызнули слёзы.
– Я буду писать тебе каждый день. Обещай, что и ты тоже.
Свана продолжала плакать уже на груди отца и я, в последний раз бросил взгляд на неё.
Прошла неделя, но от Сваны не было никаких вестей. Я знал, что они на следующий день должны были вместе отплыть в Стокгольм и ждал с нетерпением письма.
Мой отец часто слушал по вечерам вражеские русскоязычные голоса.
– Арут! Прошу тебя не волнуйся. Вчера я услышал по Би Би Си что в Балтийском море затонул паром «Эстония».
Я буквально онемел от сказанного. Наши газеты дружно молчали на этот счёт, но то что передало зарубежное радио не могло быть неправдой.
– Они как раз на этом пароме должны были плыть!
– Судно затонуло, но пассажиров ведь могли и спасти, сынок не отчаивайся раньше времени.
Газеты по прежнему хранили молчание и оставалась последняя надежда – если Свана осталась жива, она должна была рано или поздно дать о себе знать.
Но прошли месяцы и от неё не было никаких новостей, а письма которые я писал на её домашний адрес оставались без ответа. Я отправил заказное письмо лично в руки Сване с уведомлением, причём неоднократно, но они неизменно возвращались обратно с пометкой, что адресат отсутствует. На телефонные звонки тоже никто не отвечал, гудки уходили в пустоту.
От отчаяния я замкнулся в себе, стал угрюм и малообщителен, потерял аппетит и исхудал. Единственным утешением были проявленные и отпечатанные цветные фотки. Я часами их перебирал с грустью в глазах. А иногда включал музыку Грига или мелодии из «Лебединого озера» и тогда мне до того становилось на душе тоскливо, что не хотелось дальше жить. Без Сваны жизнь теряла смысл.
Больше всего волновался отец.
– Ну хочешь поезжай в Таллинн и всё уточни на месте. Тут два варианта: первое – либо она погибла, и второе – жива, но переехала и забыла тебя. Прости конечно, но в жизни всякое бывает.
– Отец! Весь ужас в том, что второй вариант просто исключён.
– Ну тебе виднее. Давай я попрошу своих эстонских коллег наведаться по этому адресу и всё разузнать.
Я согласился и скоро пришло известие, что дом по этому адресу заперт и там давно не было хозяев, ибо с ними случилось несчастье – они считаются без вести пропавшими. Кроме того, нам удалось заполучить списки пассажиров погибшего парома, в котором Свана с родителями считалась пропавшей без вести, а иными словами утонувшей, ибо в списке спасённых она не значилась.
Прошли годы. Советский Союз распался и Эстония с Арменией стали отдельными государствами, но не было дня, чтобы я не вспоминал Свану. Нетрудно догадаться что я так и не женился, хотя вариантов окольцевать молодого врача было много.
В один прекрасный день мои коллеги предложили развеяться и пригласили в этнографическую поездку по городам Западной Армении: Карс, Эрзерум и Ван. Я согласился и взял отпуск. Более всего меня интересовал город Ван расположенный на одноимённом озере. Дело в том, что мой дед по материнской линии был родом оттуда, но бежал в Армению спасаясь от турецкого геноцида в 1915 году. Но, приехав в Ван, мною овладели иные страсти.