Все знали - легенды говорят правду, и им незачем лгать. Правдой было все: и ведьмы, и демоны, и п рекрасные пленницы зла, те самые девушки, превращенные в лебедей черным демоном тьмы, все слышали печальные песни, которые раздавались ночью. Там, далеко за скалами, заложницы тьмы на ночь обретали свой настоящий облик и пели, и танцевали всю ночь, но никто не осмеливался подойти к ним, к красавицам, которые были так неосторожны, что зашли на скалы, и тут месть дьявола нашла их. Никто не знал, за что он мстит этому миру и всем тем девушкам, в которых сохранилась хоть капля обманчивой и очаровывающей красоты.
Пронзающий ветер дул и переносил сухие листья с места на место, как хоровод ночных теней. Одетт сжималась от холода, она не знала, как она попала сюда. Какой призрак завел ее в этот заколдованный мир? Единственное, что она помнила, это сказку своих служанок о ее прекрасной матери и духе зла, который убил ее. Все пытались скрыть эту историю от маленькой принцессы, но все-таки однажды она услышала ее, и она осталась вечным отпечатком ужаса в ее сердце.
Скалы наполняли все вокруг себя сине-голубоватым цветом, он был красив и холоден, как и бесконечный поцелуй ветра, только ветер залетал в эти мрачные владения, до тех пор, пока сама Одетт не ступила сюда.
На ней было легкое светлое платье, но даже оно было роскошно, как наряд принцессы, ее длинные волнистые волосы светлым покровом падали ей на плечи, лицо было прекрасным, она сама была достойной дочерью Дианы. Хоть никто не осмеливался произносить это имя с мига смерти грациозной королевы.
Одетт совсем не хотела искать приключений, но какой - то злой рок увлек ее сюда за собой, какой-то голос звал ее, прорываясь сквозь пелену ее снов.
Внезапно какая-то тень мелькнула за поворотом лабиринта скал, и Одетт замерла на месте, словно призрак указывал ей дорогу. Она думала недолго и решила все-таки пойти на зов.
Как только она двинулась вперед, черная птица пролетела прямо над ее головой, это был мрачный орел, но что он делал здесь, это была первая птица, которая залетела на колдовские скалы и какой она была необычной, каким смелым был взгляд сияющих глаз, словно они были полны человеческой ненавистью и таинственной болью.
Одетт повернула голову, желая проследить полет птицы. Вдруг вдалеке раздался звук, похожий на тихий зловещий смех. В нем было что-то мрачное и торжествующее. Одетт охватил страх, но она медленно двинулась вперед. Ее путь был долгим и опасным. Какое-то неясное жгучее пламя дунуло ей в лицо и обожгло глаза так, что она невольно зажмурилась, а когда раскрыла их, то увидела, что стоит за поворотом скалы.
Скалы были настоящим лабиринтом, невозможно было предугадать, что скрывается за следующим поворотом, а там могла быть любая опасность, хотя даже разбойники не заглядывали сюда, ведь они тоже были людьми, которые боялись призраков, только ведьмы ночью собирались здесь, и Одетт верила в эту легенду, как и все, кто жили в стране.
Она набралась смелости, чтобы наклониться посмотреть, что творится там, за скалой, и увидела горящий костер, огромный котел с каким-то обжигающим варевом и три фигуры, стоявшие вокруг него.
Они были темными, почти неразличимыми, но Одетт увидела их черные грязные одежды и длинные волосы, спадающие чуть ли не до земли, а еще корявые ногти на их костистых руках, едва прикрытых похожей на золу от костра темной кожей.
Одетт прижалась к скале и присмотрелась, их лица освещали блики огня, и в них едва были различимы страшные уродства трех ведьм. Трудно было описать их безобразие, но еще, кроме этого, у каждой из них был свой ужасный недостаток, и Одетт вздрогнула, столкнувшись с ним. Ее глаза метались от одной ведьмы к другой, каждая же из них оказывалась еще неприятнее предыдущей.
У первой на смуглом лице не хватало одного глаза, но не так, как у людей, его словно совсем не должно было быть на лице от природы. Грязная кожа срослась там, как будто с самого рождения, второй глаз был подвижным и злобным, как какой-то зловещий огонек проклятого болота, он сверкал и переливался своим красным, почти кровавым огнем и горел ярче пламени костра.
Ее длинная рука потянулась к своей подруге, следующей ведьме. Та была, куда ужаснее первой. На ее лице не доставало обоих глаз, но они не были выколоты - такова была жуткая природа порождения ночи. Казалось, она видела все и без глаз. Они были не нужны ей, чтобы иметь свою злобную власть над миром и пугать всех людей. Уж слишком много выражало ее лицо. Крупные ноздри чувствовали все вокруг себя и медленно вдыхали гнилой дым костра, алые губы были толще, чем у простого человека, а из-под них выглядывали желтые, огромные и довольно редкие зубы.
Одетт перевела взгляд на третью ведьму, ее лицо было таким же омерзительным, как и ее двух сестер, на ее лице отсутствовал рот, он зарос гладкой и серой кожей, носа тоже не было, лишь два маленьких пятнышка сияли на том месте, где он должен был находиться. Но она говорила, как и все, и ее голос был скрипучим и отвратительным, он был похож на шум течения проточной воды или на звук падающего дерева, хотя не было ясно, как она могла разговаривать без губ, наверное, это была еще одна загадка колдовства.
Волосы ведьм были непомерно длинны, в них застряла тина и грязь, и сами они были какого-то смолянистого цвета и завивались на концах, как змеи, но огонь не трогал их, хотя они развевались рядом с пламенем, словно это было негласное соглашение колдовства и повелителей горчщих костров. Внезапно Одетт показалось, что она знает, как выглядит повелительница всего этого кошмара и что ее волосы красны, как огонь.
Одетт долго следила за тремя ведьмами и даже не заметила, как они начали переговариваться между собой. Их голоса скрипели, раздавачсь в долине между скал. Казалось, сам огонь пламенеет в такт им и сливается с их еще более жгучим пламенем.
- Сегодня та самая ночь, - прошипела одна из них, - священная ночь, и мы должны встретить ее с новой жертвой, надеюсь, сегодня вы заманили кого-нибудь на скалу.
- Да, наша новая жертва скоро придет, мы уже целиком и полностью околдовали ее, - насмешливо заметила вторая.
- Надеюсь, она привлекательна? - проскрипела безротая ведьма, хотя не было ясно, откуда исходит ее голос; из глубин ее мрачной фигуры или самого ада.
- Конечно, - ответила ей вторая, - это такое удовольствие убивать красивых и молодых.
Она вожделенно улыбнулась в предчувствии дьявольского наслаждения, отчего ее лицо стало еще страшнее и противнее. Одетт в ужасе прижалась к скале, не о ней ли они говорили. Они заманили ее на скалу и теперь хотели убить. Она хотела скорее убежать отсюда, но ноги не слушались ее, они совсем онемели, словно во сне, и она не могла ни идти, ни бежать, она, словно приросла к скале.
- Вы помните, что случилось в одну такую же ночь много лет тому назад, - между тем сказала ведьма.
- Да, - отозвалась ее подруга, и огненный глаз сверкнул диким светом, - ровно столько лет назад погибла прекрасная королева, она должна была достаться нам, но этот негодяй отнял у нас ее душу.
- Правильно, что хозяйка убила ее. Диана была всего лишь ангелом раздоров, столько влюбленных страдало из-за нее, она погубила своего любимого короля и сама должна была умереть.