Хенвон и так умирал по несколько раз в минуту: когда Хосок смотрел на него, когда он касался его, когда подходил ближе, чем на метр. Умирал и воскресал раз за разом. Одно имя Шина, произнесенное кем угодно, уже вызывало дрожь по всему телу.
Иногда для Хенвона стиралась та грань между холодной реальностью и выдуманным миром, где Шин отвечал ему взаимностью. В такие моменты хотелось лечь на асфальт и сильно прижаться к земле, чтобы она перестала уходить из-под ног. Чтобы не потеряться окончательно в выдуманном мире. Чтобы перестать путать жестокую реальность с мечтами и желаниями. Нельзя настолько растворяться в человеке. Нельзя сделать другого человека своей слабостью и своим смыслом.
Хенвон лежал на постели и, не отрываясь, смотрел на белый потолок, представляя то, как бы в другой альтернативной реальности все могло быть по другому. Его любовь могла бы быть взаимной. Они бы жили не в Лебоне. Были бы, например, соседями или же учились вместе. Они бы начали встречаться, ходили бы пить кофе, вместе украшали квартиру на праздниках, делали покупки, кутались бы в один плед и просто были бы вместе. Бы. Эта маленькая частица из двух букв ставила Хенвона на место.
Парень позволяет чувству безнадежности овладевать собой. Все, что сейчас происходит — неправильно. Все не так, как должно было бы быть, если верить фильмам и книгам. Ведь должен был быть хеппи энд, иначе зачем все это начиналось? Зачем судьба так распоряжается, что люди западают на то, что изначально не может им принадлежать? И как потом снова заставлять себя дышать? Распороть бы свою грудь, достать сердце и размазать по асфальту, чтобы не смело само принимать решения. Хенвону страшно. Очень страшно от того, насколько чувство внутри него разрастается все больше и больше. Он не сможет его удержать, он умирает от его переизбытка. Хенвон обнимает подушку и закрывает глаза. Подушка под его лицом мокнет.
Че один на один со своей болью и никто ему не поможет. Единственный человек, который мог бы помочь, полностью его игнорирует. Хенвон не может понять, как же он докатился до такого кризисного момента в своей жизни, когда собственное тело и сердце не подчиняются, не контролируются, а он все глубже падает в пропасть под названием — Шин Хосок. Шин ломает его изнутри, рвет и растаптывает душу. И нет даже намека на просвет впереди.
«А если разогнаться и въехать в стену?» — думает парень и резко приподнимается с постели, но падает обратно, обозвав себя идиотом.
Concentrate
Телефон не затыкается ни на минуту, но Хенвону вставать и проверять, кто звонит, не хочется. Все равно тот единственный, который нужен ему, не позвонит. Какой же смысл тогда? Он переворачивается на живот и продолжает глотать слезы.
Но все-таки устав от противного звонка, он заставляет себя подняться и, прочистив горло, говорит «Да».
— Ты занят?
— Нет…да…не знаю.
— Ты что, плакал?
Тишина.
– Нет... — выдавливает кое-как из себя Че.
Собеседник вешает трубку.
Хенвон возвращается обратно в постель и падает на нее лицом и, уже даже не пытаясь себя сдерживать, плачет навзрыд. Так он и лежит, пока от пожирания себя изнутри его не отрывает звонок в дверь. Встав через силу, Хенвон идет в сторону двери. Как только он открывает ее, внутрь быстро залетает парень в капюшоне, толкая его. Хенвон быстро запирает дверь на ключ.
— Это же опасно. Ты с ума сошел?
Техен снимает куртку и идет к холодильнику, в котором достает пиво, и валится на диван.
— У тебя мило.
Хенвон садится рядом.
— Так что случилось, почему плакал?
— Ничего, я не плакал.
— Ну да, поэтому у тебя красные глаза и опухшее лицо. Да и вообще ты выглядишь херово, – отпивая пиво, говорит он.
— Спасибо, – с иронией отвечает ему Че, – Я есть хочу, останешься?
— Ну давай.
Хенвон пошел копаться в холодильнике, а затем стал разогревать еду. Через полчаса парни ели лапшу с курицей, сидя друг напротив друга.
— Что с тобой происходит? Я думал, в Хейджене жить намного лучше, однако твои глаза даже в такой дыре, как Отке, светились, а сейчас они потухшие.
Хенвон откладывает палочки в сторону и, смотря прямо в глаза Техену, говорит:
— Что тебе от меня нужно?
— Не понял, — Техен перестает есть.
— Просто всем от меня что-то надо, вот я и спрашиваю. Тебе что надо? – серьезно спрашивает Хенвон.
Техен встает со своего места, подходит к Че и, взяв его лицо в руки, говорит:
— Ничего. Мне ничего от тебя не нужно. Я не знаю, что за хрень творится в твоей жизни, но я хочу помочь. Искренне, без задних мыслей. Ты и я – мы ведь как семья. Мы из одного района, у нас с тобой общее прошлое. Я хочу, чтобы ты доверился мне. Я помогу тебе, обещаю, вытащу тебя из твоего ада. — говорит Техен и, медленно нагнувшись, целует зависшего Че. От неожиданности Хенвон резко отталкивает Кима и встает.
— Тебе лучше уйти, – нервно говорит он.
— Я это понял. — говорит Ким и, взяв куртку, идет к выходу. Хенвон валится на диван и закрывает руками лицо.
«Все рядом, все со мной, все меня хотят, и всем я нравлюсь. Но в самые тяжелые моменты жизни я тот, кто один лежит на земле, пока его пинают, пока без анестезии выжигают клеймо, пока насилуют. Тот, кто в одиночестве борется со своими страхами. Как же у меня все ахуенно.» — думает Хенвон и начинает истерично смеяться.
God is in Crisis
На прием в честь свадьбы Боры Хенвон уже приходит выпившим. Когда Чангюн приехал за ним, то Че был еще не одет и, сидя на полу в спальне, хлестал виски прямо из горла бутылки. Им сразу позвонил Минхеку и доложил, что Хенвон не в состоянии присутствовать, на что Ли ответил, что пусть он тащит Че в особняк, даже, если для этого придется тащить его по частям.
Им попробовал затолкать Хенвона в душ и немного привести в чувство, но результат все равно не радовал. Че совсем не помогал ему и только бормотал, что ему на все похуй, все заебало, и никуда он не пойдет. Кое-как одев его в красивый синий костюм и поправив волосы, Чангюн заталкивает Хенвона в машину и все-таки отвозит в особняк, где уже собирались гости.
Прием проходил в огромном дворе особняка Ли, который был красиво украшен цветами и лентами. Сама будущая невеста и жених ходили между расставленных столов и общались с гостями. Вся элита Лебона почтила Минхека своим присутствием. Многочисленные официанты еле успевали разливать напитки и разносить закуски. Играла ненавязчивая, спокойная музыка и вроде бы на первый взгляд все было просто идеально.
Выйдя из машины, Хенвон первым делом идет к бару. Чангюн не успевает за ним проследить, его все время отвлекают многочисленные знакомые. Че заказывает двойной виски и залпом выпивает. Пока он ожидает второй бокал, к нему подходит Минхек.
— Ты мне прием испортить хочешь? — зло выговаривает он и одновременно улыбается проходящим мимо гостям.
— Ни в коем случае. Наоборот, я готов делать все, что твоя душа пожелает. Только прикажи.
— Боюсь, пользы от тебя сегодня будет мало, а за такое самовольство я тебя накажу, — шипит Минхек в лицо Че и уходит к гостям.
Хенвон, залпом выпив еще один бокал виски, идет внутрь дома и сталкивается у дверей с Джухоном.
— О, привет, — говорит Че.
— Надо же, парень, ты пьян, — удивленно поднимает брови Джухон. — В таком виде в дом ты не зайдешь, пошли со мной,— и тащит его обратно на улицу.
Че вырывается. На них начинают оборачиваться.
— Отойди! — громко требует Хенвон.
Ли делает шаг влево и, махнув рукой, кидает:
— Да пожалуйста.
В доме тоже полно людей. Кое-как Хенвон пробирается в сторону двери в сад, надеясь хоть там побыть одному, но на полпути его перехватывает Сон Хену.
— Какая встреча, — приобняв его, говорит Хену.
— Я тоже рад, — мило улыбается Че. Он вообще не чувствует обычного животного страха в присутствии Хену.