Глаза Науна сузились до щелей. Затем кончик его хвоста дернулся один раз в подтверждении.
- И?
- Твой народ боится шелкопрядов и их детенышей, - продолжил Роул. - Но это не дикие существа с поверхности. Это оружие. Они находятся под контролем человека. Человека, который угрожал вам смертью ваших котят, если вы не будете сотрудничать с ним.
- Он ничего не знает о нас! - подал голос Нийн, вставая и направляясь к Роулу. - Ничто из того, что может получить наш народ!
Роул презрительно дернул усами на реплику Нийна.
- А, - сказал он. - Значит они предложили вам и сливки и когти. И какова же плата, чтобы бы вы оставались в стороне от человеческой войны?
- Новые территории! - прорычал Нийн. - Новые туннели и залы, в которых наши люди смогут охотиться, наше племя будет расти! Залы свободные от человеческой чумы!
Роул с полным презрением разглядывал Нийна.
- Так сказал тебе человек? Следовательно я был прав. - Он дернул хвостом на Нийна, как на раздражающего котенка и сказал:
-Ты не воин. Ты не охотник. Ты - идиот.
- Отец! - проговорил Нийн, развернувшись к Науну. Мех принца Девяти Когтей вздыбился от возмущения.
- Ты позволишь говорить ему такое о нашем клане?
Наун заурчал. Затем взглянул на Роула.
- Наши котята — наше будущее. Что бы сделал ты на моем месте?
- Проучил бы их, - прорычал Роул, позволив всему залу услышать его голос. - Вы склонитесь перед волей людей? Покажете им как мяукать и мурлыкать за человеческую милость? Будете ловить им мышей и оставлять их в подарок? Одурманите себя человеческими растениями и человеческим питьем?
- Роул захлестал хвостом по сторонам и запрыгал по столам и стульям вождя стаи, пока не добрался на уровень ниже Науна. - Наун, вожак Девяти Когтей. Я хотел бы показать вам, что значит быть свободным. Быть кошкой.
Роул повернулся к залу, прежде чем возмущенное шипение заполонило все вокруг.
- Я поднялся по верёвкам в логово шелкопрядов. - Он поднял когти одной передней лапы. - Я убил два десятка из выводка, а мои люди убили их сотни. Они мертвы. Их матриарх лежит и гниет в человеческой таверне. Их взрослые охотники затаились на подходах к человеческому лагерю в ваших собственных туннелях. На территории, которую эти вторгшиеся отняли у вас всех. - Он повернулся к Науну. - Теперь ваше время, Девять когтей. У них нет сил, чтобы напасть на ваших котят. Теперь наш шанс ударить по ним. Дайте мне каждого воина в вашем клане. Позвольте мне напомнить им, что значит быть котом. Чтобы расправиться с теми, кто угрожал вашим котятам зубами и когтями!
Какофония взволнованных криков и низкого боевого урчания, поднявшаяся вокруг, заставила Науна оторвать глаза от Роула и оглядеть зал.
Глаза Науна вернулись к Роулу и его голос понизился до тихого, низкого рыка, предназначенного только для ушей Роула.
- То, что ты говоришь, правда?
- Ручаюсь своими лапами и ушами, усами и хвостом, это правда, О Наун, - сказал Роул.
- Он лжет! - завизжал Нийн. - Он хочет использовать нас! Чтобы пролить кровь нашего племени, чтобы защитить своих людей в их войне! Чтобы оставить наших котят уязвимыми и беззащитными!
Роул развернул голову к Нийну, его зрение внезапно обострилось от ярости, его рот наполнился слюной от жажды крови.
- Теперь, - сказал Роул, - я начинаю уставать от твоего мяуканья.
- Я говорю, что этот зверь - глупец! - воскликнул Нийн. - Я говорю, что его рот полон лжи! Я говорю, что он не может видеть, слышать или охотиться! Что это бесполезное существо ничего не знает!
Слова прозвучали в внезапной тишине, как и должны были, потому что Нийн произнес самое тяжкое оскорбление, которое одна кошка могла высказать другой.
- Бесполезно, - очень тихо мурлыкнул Роул.
Тишина дрожала, напрягшаяся и ждущая.
- Ты даешь мне свое слово, - прорычал Наун, почти полностью сощурив глаза. - Ты, чужак. Мой котенок говорит мне, что ты источаешь ложь. Как я узнаю, кто из вас прав?
- С твоего разрешения, вожак стаи, - сказал Роул, с рыком, пульсирующим в голосе, - я покажу тебе.
Нийн зашипел, его мех поднялся дыбом, когти выскользнули из лап. Нийн был крупнее, чем Роул. Его мех сиял здоровьем, а его когти были длинными и острыми. Он стоял на своей родной территории, в окружении преданных ему сородичей и он не бился несколько раз за последние несколько часов, он был свеж.