Всё больше проклятых существ подбирались ближе, цепляясь за стены и потолок, используя свою превосходную подвижность для окружения Гримма и его людей. Несмотря на недостаток практики наземного боя, ему нетрудно было понять, что жить им оставалось несколько минут.
И тут вступили в бой Феликс и дезинсекторы.
Они не выкрикивали боевых кличей и не издавали ни звука, высыпая из всех открытых туннелей, ведущих в лагерь Авроры. Но когда они достигли ближайших шелкопрядов, их плети раскрутились и набрав обороты, мягко и шипяще засвистели.
Эти плети был довольно смертоносным инструментом, смастеренным из небольших металлических колец, скреплённых в сужающуюся к концу трубку, каждое кольцо было заточено и окаймлено железными чешуйками. Убийственные штуки весили почти как топор и силой удара не уступали ему, кроме того чешуйки отрывали куски плоти, цепляясь за неё. Удар такой плетью пробивал самый жесткий панцирь, нанося глубокие, ужасно болезненные кровоточащие раны. То, что они делали с податливой человеческой плотью, было неописуемо.
Десятки орудий впились в крайний ряд шелкопрядов в едином яростном хоре.
Дезинсекторы бродили во тьме туннелей всех хабблов Шпиля. Ежедневно они подвергались риску оказаться лицом к лицу с кошмаром пришедшим с поверхности. Это была необходимая работа. Без дезинсекторов чудища могли приходить из вентиляционных и обслуживающих туннелей и охотиться на граждан хабблов, а их первыми жертвами почти всегда были дети.
Мужчины и женщины, которые взвалили на себя эту обязанность, были определенно уверенными, квалифицированными, бесстрашными и слегка безумными. И, подумалось Гримму, у этой группы безумцев была веская причина заниматься этим делом.
Плети громили и разрывали. Шелкопряды визжали. Некоторые из людей Феликса сменили плети на короткие тяжелые копья, и когда один из их соратников ранил или ошеломлял тварь, копьеносец подскакивал и наносил смертельный удар с относительно безопасного расстояния.
Сам Феликс крутил плетями в каждой руке, нанося удары влево и вправо, разбивая броню, разрывая плоть и отрывая конечности существ с какой-то ужасающе практичной методичностью. Быстрым движением он ударил по шелкопряду, напавшему на Гримма свирепым ударом, ошеломив, пригвоздил к земле. Затем он бросил одну плеть, щелкнул другой по шею твари, выкручивающей ногу Штерна и со знанием дела захлестнул металлическое орудие вокруг головы.
Шелкопряд бешено забился, но Феликс просто упёрся ногами и удерживал, оттаскивая в сторону, пока тройные челюсти твари не раскрылись, исторгнув вопль боли.
Гримм добил шелкопряда, ошеломленного Феликсом, затем шагнул за спину дезинсектора. Он пробормотал: "Простите", - осторожно поднес оружие и вонзил меч в нужное место у основания черепа шелкопряда. В течение нескольких секунд обезумевшее существо неистово билось, а затем осело, словно сдувшийся пузырь.
Феликс освободил плеть от мертвого шелкопряда.
- Совсем неплохо, парни. Для кучки туристов, я имею в виду.
- Спасибо, - нерешительно ответил Гримм. - Мистер Криди?
- Сэр.
- Доставьте себя и Штерна к доктору Багену. - Гримм повернулся к Феликсу. - Сэр, кто такие туристы?
Феликс коротко усмехнулся Гримму.
- Закончим тут, и я скажу...
Дезинсектор резко повернулся, его глаза распахнулись и Гримм проследил за взглядом мужчины в один из обжитых аврорцами туннелей. Оттуда донесся вопль множества существ и вторая группа шелкопрядов, не уступающая по количеству первой, вылилась на открытое пространство.
Гримм выкрикнул предупреждение, но оно не было и услышано, и ему оставалось только беспомощно наблюдать как с полдюжины дезинсекторов, потрясенных внезапным натиском, были погребены под волной разрывающих их жвал и отравленных клыков. Их испуганные крики быстро превратились в отчаянные хрипы, а затем затихли вовсе.
Следующими на пути ужасных тварей находились два воина. Бенедикт одерживал вверх над Сарком, и был более менее сверху, его руки и ладони двигались так быстро, что Гримм едва мог их видеть, а Сарк отвечал движением на движения, парируя каждый удар, который пытался нанести молодой человек. Когда новый поток шелкопрядов устремился к ним, оба воинорожденных обратили свой взор к надвигающейся волне.