- Оставь меня! - задыхаясь проговорил монах. Он начал слабо рыться в своих одеждах. - Возьми это!
- Никто никого не оставит, - возразил Бенедикт. Затем он опустился на колени, упер ногу и поднял руки.
Бриджит застыла в ужасе. Сама металлическая полка весила не меньше тонны, не говоря уже о весе книг, которые все еще держались на самом верху. И металл здесь наверняка нагрелся до ужасных температур.
Бенедикт подсунул руки под край полки рядом с зажатым телом брата Винсента. После сжал зубы и покрепче ухватился за неё.
Зашипело мясо.
Бенедикт издал львиный рык, лишь мимолетно похожий на крик боли.
А затем его худощавое тело изогнулось в напряжении, поднимая огромную полку. Секунду или две ничего не происходило, затем его ноги дрогнули, и огромная груда сдвинулась, пускай на считанные дюймы.
Бриджит бросилась в пекло. Жар окутал её словно неприятное, удушливое одеяло и с каждой секундой становилось всё горячей. Она ухватила брата Винсента за запястье и предплечье и потащила его обгоревшую фигуру из-под полки.
- Он у меня! - крикнула Бриджит, волоча монаха в коридор.
Бенедикт опустил полку, и она рухнула на пол, вздымая ворох искр.
Они вывалились в коридор и, перестав ощущать неистовый жар, Бриджит задрожала, будто попала на ледник.
До тех пор, пока не повернулась, чтобы мягко опустить раненого и увидела изломанную спину и плечи брата Винсента. Мужчину трясло от боли, руки дергались и хватали воздух.
Только не ноги.
Ниже плеч он был полностью пугающе неподвижен.
Она подняла глаза, обнаружив Бенедикта, в ужасе вглядывающегося в своего друга.
- О, Создатель Пути, - выдохнул он. И опустился на колени рядом с монахом, словно увиденное парализовало его. - О, Винсент.
- Нет времени, парень, - сказал Винсент. Он задохнулся в резком приступе тяжелого кашля от которого на губах выступила кровь, затем изогнул рот в слабой усмешке. - Для меня уж точно.
- Проклятье, - воскликнул Бенедикт. - Черт бы побрал этих аврорских сукиных детей. Я убью каждого из них.
Лицо брата Винсента помрачнело от досады, и он раздраженно хлопнул ладонью по ноге Бенедикта. - Бенедикт. Нет времени потакать своим желаниям. - Он снова пошарил рукой в своих одеждах и с гримасой боли сумел выудить книгу в невзрачном коричневом переплете. - Возьми это.
Бенедикт озадаченно взял книгу.
- Что?
- Возьми, - повторил брат Винсент. Кровь уже бежала из его рта. - Шпилеарху. Это последняя копия. Она сожгла остальное.
- Что это? - переспросил Бенедикт.
Брат Винсент снова закашлялся и поморщился от боли. Кровь, вытекавшая из его рта, окрасила зубы.
- То, за чем они приходили, - сказал он. - Каталог.
- Я вытащу тебя отсюда, - сказал Бенедикт. - Ты сам отдашь его.
Винсент улыбнулся уголком рта на неповрежденной стороне лица.
- Ох, Бен. Смерть - это еще один Путь. К которому ты придешь в своё время. - Он слабо поднял руку, и Бенедикт крепко сжал её.
- Не позволяй своей боли выбирать Путь за тебя, - еле слышно сказал Брат Винсент. - Ты лучше, чем ...
И тут монах умер. Бриджит увидела это. На середине фразы, свет и жизнь в его глазах просто вдруг исчезли как погасшая свеча. Теперь брат Винсент стал... неодушевленным предметом.
- Винсент? - тихо позвал Бенедикт. - Винсент? - Его голос сорвался на рыдание. - Винсент.
Бриджит подошла к нему и положила руку на плечо.
- Бенедикт, - мягко сказала она. - Нам пора уходить.
Он кивнул. Затем осторожно положил руку монаха на его грудь, обожженные пальцы двигались скованно и неуклюже, начал подниматься — и, неожиданно, наклонившись вперед, над трупом, рухнул на него как подкошенный.
- Бенедикт! - закричала Бриджит. Она схватила и перевернула. Его тело сотрясалось в судорогах, на губах показалась пена. Его глаза закатились, сверкая белками.
Боже Всемогущий. Яд шелкопрядов.
Бриджит трясла его, била, кричала, но он не шевелился и не реагировал. Что же ей делать?
С ревом двери Великой библиотеки сорвало с петель.
Бриджит сжала зубы. Уверенности, что она сможет найти дорогу назад не было, но, если не предпринять хоть что-то, через минуту они оба умрут, если не раньше. Она встала, схватила воинорожденного и поволокла его. Его обмякшее тело было неподатливым, но жара и дым становились все плотней, но она не могла думать об альтернативах в данных обстоятельствах. Она вскрикнула, присела и с усилием, наконец, сумела опереть его на своё плечо.