— Ну и что это значит? — вопросила Гвен.
— Честное слово, кузина, я знаю, что ты все еще рекрут, но не могу же я тебе все объяснять. Ты видела все тоже, что и я. У тебя такое же образование, как у меня. У тебя отличный ум, я хотел сказать, когда ты все же удосуживаешься применять его в помощь своему нраву. Используй его.
Гвен усмехнулась.
— Я использую. Он говорит мне, что сегодня имя Тагвиннов в опасности, — сказала она. — И оно в таком положении из-за моей глупости, и мы не можем позволить им пострадать из-за моей ошибки.
— Да, — сказал Бенедикт. — Все верно. Но подумай на шаг вперед. Каковы последствия сегодняшнего дня?
Гвен на мгновенье сжала губы, прежде чем заговорить.
— Если она проиграет дуэль, Тагвинны станут одновременно посмешищем и очень заметной целью для финансовых махинаций. По меньшей мере, может пострадать их доход. Возможно, один из Домов попрожорливее с интересами на этом рынке, найдет способ выкупить их чановую или выжать их из бизнеса.
— Верно, — сказал Бенедикт. — А если она победит?
— Тут последствия будут гораздо хуже, — сказала Гвен. — Если она уделает Реджи, она навлечет на себя гнев крупного Дома. "Может" и "возможно" превратятся в "пострадает" и "точно".
Бенедикт кивнул.
— Дом Тагвиннов, Дом Асторов, да, ты все сложила верно. — Он задумался. — Ну, по крайней мере, две трети всего.
— В каком смысле "две трети"?
Он поднял указательный палец.
— Ты учла Тагвиннов.
Он поднял следующий палец.
— Ты учла Асторов.
Он оттопырил большой палец.
— А как насчет котов?
Гвен нетерпеливо вздохнула... и задумалась.
— В Доме Ланкастер действительно есть коты? — спросила Гвен. — И я просто их никогда не видела?
Бенедикт развел руками, показывая, что ответ очевиден.
— Но... я так понимаю, это не обязательно означает, что они не видели меня.
— Ага, — сказал Бенедикт довольным тоном. — Просветление наступило.
Гвен пару шагов обдумывала это.
— Они действительно настолько умны? Я знаю, что они умные звери, но...
— Всегда очень полезно, чтобы другие считали тебя не таким умным, как ты есть, - сказал Бенедикт радостным голосом. — Особенно хорошо работает против тех, кто не так умен, как ты.
Гвен моргнула.
— Господи.
— Я должен признать, что не обдумывал эту ситуацию тщательно до встречи с Роулом, — сказал Бенедикт. — Это всего лишь теория, кузина, но она звучит убедительно.
— И... и ведь верно? — сказала Гвен. Она удивленно взглянула на Бенедикта. — Тебя никогда не выделяли за твою политическую хватку, Бенни. Большая часть Домов считает тебя отдалившимся незаинтересованным наблюдателем, не политической фигурой.
Ее кузен выглядел обиженным.
— И пусть в их глазах все так и останется, если ты не возражаешь, — сказал он. — Политика удел подлецов, тиранов и дураков.
Я ограничиваюсь наблюдением потому, что не хотел бы стать их жертвой.
Гвен хмыкнула.
— Твой секрет останется при мне, — пообещала она. — Вот ведь.
Его желудок издал бурчащий звук, и Гвен улыбнулась.
— Голоден?
— Я поел, — ответил он.
— Ты рожден воином, Бенни, — твердо сказала Гвен. — Твоему телу нужно больше энергии. В этом нет ничего плохого.
Он сжал губы и его кошачьи глаза стали отстраненными. Гвен мысленно вздохнула. Она знала, как сильно Бенни не нравилось, что он родился другим, и те лишения, на которые он шел, чтобы скрыть эти различия. Она знала, что он никогда не двигался так быстро или в полную силу, как он мог, во время бега или боевой подготовки. Он носил световые кристаллы и использовал их в темных частях хаббла, несмотря на то, что его кошачьи глаза в них не нуждались. Он питался по жесткому графику в гвардейской столовой, проглатывая ровно такую же порцию, как и остальные рекруты, несмотря на то, что он может в буквальном смысле умереть с голоду на диете, которая была более чем адекватна для кого-либо другого. "Бенни замечательный, милый идиот," — подумала Гвен.
— Мы поедим перед дуэлью, — решительно сказала она. — Пошли со мной.
— Гвен, — запротестовал он.
— Я голодна, — легко соврала она, — И ты ведь не будешь настолько груб, чтобы заставить леди есть в одиночестве? Пошли.
Бенедикт нахмурился.
— У меня нет с собой денег.
— У меня их много, — бодро сказала Гвен. — Пошли.