Не сразу я понял, с чего это вдруг мой старый хороший знакомый руку мою жмет. Мы уже обменялись рукопожатиями еще до того, как я с Киром вышел на ринг.
Когда он растолковал мне свой душевный порыв, радости моей не было конца. В порыве ответной нежности я сказал ему, что бутылка — за мной, и пусть он не думает, что если я не пью, то вроде бы и обманываю. Я не сквалыга и умею быть благодарным.
Кир тоже был в восторге. В человеческих ценностях он ни бельмеса не смыслит, и ему до лампочки — первое место и некритичность судей, главный из которых не хотел портить свои отношения со мной. Его радовало только то, что он отмаялся и мы шли домой. Очень низкий уровень мышления, можно сказать, еще совсем примитивный, как у ребенка. Не зря собачьи психологи утверждают, что собака — вечное дитя.
Награды — штука заразительная. Отличившись единожды, человек входит в азарт и жаждет отличиться еще раз. Как раз об этом я мечтал, когда мы с Киром шли с выставки. Самой лучшей бывает та медаль, которая получена честным путем. Я уже вошел во вкус, и теперь мне хотелось, чтобы у нас была абсолютно честная медаль. Надо будет разобраться, где их дают, какие знакомства следует завести и во что это обойдется…
Наша хозяйка пришла в умиление, увидев Кирюшину награду. Она тут же усадила нас за стол, то есть — меня, а Кир, как всегда, расположился рядом на собственном коврике. На этот раз хозяйка не стала ждать, когда он начнет гипнотизировать ее жадными глазами — с ходу отдала ему свою единственную котлету.
Она скучно смотрела, как мы уписываем добротные домашние котлеты, и со слезами умиления изредка ковыряла вилкой картофельное пюре в своей тарелке.
Чувства, обуревающие ее, в какой-то мере были понятны мне, и я буркнул:
— С подливкой надо делать гарнир.
— Это зачем же? — рассеянно спросила жена, видимо все еще находясь по впечатлением нашей победы.
— Тебе будет вкуснее, — не без сочувствия заметил я.
— Потанцуй с мое у плиты — и у тебя не будет аппетита.
Я понимающе кивнул. У меня к любым танцам — отрицательное отношение, а вот аппетит я уважаю. И у нас с Киром собачий аппетит, мы старательно нагуливаем его на совместных прогулках. Черт с ним, с экстерьером! Пока нужные знакомства есть, и нужное место будет. Раз взял собаку, то и к законам собачьей жизни надо привыкать.
А жена как бы между прочим роняет:
— Выходит, этот небритый тип тебя не обманул…
— Какой такой небритый тип? — искренне удивляюсь я.
— Ну, тот самый, который надоумил тебя Кирюшу купить.
Боже! Я уже давно забыл о той далекой выставке. Я даже не помню, что тогда по этому поводу рассказывал ей. А мужику тому, тощему и длинному, спасибо. Он действительно и надоумил, и не обманул, а то, что цвет глаз — не по породе, так сам выбирал…
Да и невозможно у месячного щенка определить цвет глаз.
— Никакой он не небритый! — сержусь я — он просто бородатый.
— А это разве не одно и тоже?
— Сейчас я объясню тебе разницу между небритым и бородатым! Тебе давно пора понять, что я живу своим умом. На меня, где сядешь — там и слезешь!
Я сажусь поудобнее и настраиваюсь на долгий разговор.
— Ну-ка, подложи еще котлетку! Хорошо поевши, я докажу тебе, что я из тех людей, которые учатся на своих ошибках.
— Откуда они у тебя!? — зубоскалит жена и, насмеявшись досыта, уже серьезно и с уважением говорит. — Пес-то у нас — медалист!
— Потому он и медалист, что на этот раз я пренебрег советами твоих знакомых.
Теперь весело мне, и я с хорошим настроением берусь за очередную котлетину.
Я отношу себя к неудачникам. Во всяком случае, как я считаю, в жизни мне повезло только один раз, и мое везение состоит в том, что мой дом стоит рядом с поляной для выгула собак.
Думаете, я передергиваю? Ничуть! Кто держал собаку в городе, может понять, какое это счастье гулять со своим питомцем и не опасаться ни милиции, ни старух, которые по причине своего возраста, забыли, что у нас — не тридцать седьмой год, и строчат свои безграмотные доносы на ни в чем неповинных животных. Им, видите ли, стало тесно в этом мире, и, по их мнению, тротуары — для людей, и человеку с собакой на тротуарах делать нечего. А у милиции свой взгляд на наших четвероногих любимцев, она считает, что им и на газонах делать нечего. У собак свое мнение на этот счет, они, по своей наивности, рассуждают проще: кто успел, тот и сел.
Никто на подобной глупости по службе не продвинулся, а крови собачникам нелепая статья в уголовном кодексе немало попортила. И что забавно! Каждая старуха, взявшаяся за перо, как правило, не отягчена образованием, но «собачью стать» в «кодексе», знает наизусть вплоть до знаков препинания.
Горожанину, который этого не понимает, я бы посоветовал не заводить четвероного друга, а ограничиться прогулками с женой. Излишняя болтливость докучает всем, кроме самих женщин, и с этим ничего не поделаешь. С этим можно и надо мириться. Все-таки ваша жена, раз вы собираетесь завести собаку, — это еще не старуха, которой осталось полшага до кладбища, и ненависть которой ко всему живому, помноженная на старческую агрессивность, может стоить вам жизни. Благо, собачья пятьдесят восьмая статья действует, и никто не собирается отменять ее. А у вас по совету кардиолога или психолога была «лечебная собака».
Теперь, наверное, понятно, почему я считал себя счастливым… ну, если не человеком, то собачником.
Без поляны, большой и просторной, городская жизнь и для моего легавого пса превратилась бы в сплошной кошмар. А так мы радовались жизни на ней. Он по-собачьи, ну а я как умел развлекался.
Вот, к примеру. Гуляем мы и вдруг видим: дед с хворостиной за молоденьким колли гонится. У Кира шерсть дыбом, но он молчит, только глаз не сводит с разбежавшегося придурка.
А я не выдержал, крикнул:
— Ты куда бежишь, старый!
— Как куда!? — остановился он и растерянно глянул на свою собаку.
Но увидев, что его овчарка встала и настороженно смотрит на прут, махнул в ее сторону рукой:
— За ним я бегу, вот куда!
— А ты знаешь, что за собаками бегать нельзя?
— Это почему же? — удивляется он.
Теперь я вижу, дед — темный, ученых книг о наших четвероногих любимцах не читал, и теоретически не подкован, потому на практике прутом вооружился.
— Собака — не баба! — говорю я как можно громче, и в моем голосе звучит железо. — Такое внимание к ее персоне только портит твою подопечную.
Он задумывается. Видать, вспоминает свой житейский опыт. И вспомнив его, спрашивает меня:
— А как же быть, если этот сукин сын не слушается?
— Воспитывать надо!
— Вот я и воспитываю! — трясет он хворостиной.
— А ты без этого дела.
— Без этого дела никак нельзя! — категорически возражает он, — Мало того, что народ распустили без этого дела, так теперь осталось только собакам дать полную волю. А самому куда — в пещеры?
— Зачем же ты с такими убеждениями собаку взял?
— Затем и взял с такими убеждениями, что в нашем обществе без собаки стало опасно жить.
— Да кому же ты нужен! — рассмеялся я.
— Может быть, я и действительно никому не нужен. Ларька у меня нет, акциями тоже не владею. Но у меня есть внуки!
— Для внуков заведи козу!