Широкий диапазон болезней, их тяжесть и большое количество больных вызвали необходимость привлечения на роботу врача с высшим медицинским образованием. А ведь речь шла о работе не в городе, а о службе людям в отдаленной степной колонии с неустроенным бытом. Поэтому труд дипломированного врача в Нагартавской лечебнице граничил с подвигом.
Одним из первых врачей с высшим образованием был Г. Ползик (1856–1858 гг.). Попечительство платило ему 500 рублей серебром в год{17}. В 1867–1869 гг. врачом лечебницы работал Дембский{18}.
Уже в первые годы функционирование лечебницы завоевало доброе признание колонистов. Те больные, которым не мог оказать помощь фельдшер на месте, приезжали в лечебницу за десятки верст по бездорожью летом на повозках, зимой на санях В 1858 г. на стационарном лечении находилось 294 больных, из них выздоровело 257. Амбулаторную помощь получило почти в 5 раз больше — 1420 больных{19} В 1856 г. поступили тревожные вести из колонии Добрая: началось массовое заболевание колонистов "неизвестной болезнью". Из 193 заболевших врач осмотрел 12 и поставил поспешный диагноз — сифилис. Встревоженное начальство приняло срочное решение об открытии временного отделения для этих больных в Нагартавской лечебнице. Однако, в конце-концов оказалось, что тревога была преувеличенной. У больных выявили простуду горла, золотуху, цингу. В лечебницу и ее временное отделение поступило 86 "больных сифилисом". К 1860 г. массовые заболевания прекратились и к всеобщему успокоению временное отделение закрыли{20}. Обслуживающий персонал лечебницы состоял из одного врача, одного фельдшера, четырех служителей (санитаров), четырех служанок (санитарки, поварихи) и одного вахтера. Помимо денежной оплаты, каждому ежемесячно выдавали 2 пуда пшеничной муки, почти 2 пуда ржаной муки, 7,5 фунтов ячневой крупы, а также ежедневно 0,5 фунта мяса.
Лечебница располагала 24-мя койками. В 1867 г. в ней лечилось 460 человек (мужчины, женщины, дети). Поступали с болезнями желудочного тракта (около 30 %), легких (10 %), глаз (6 %), с ревматизмом, заражением крови, психическими расстройствами, тифом, туберкулёзом и даже венерическими заболеваниями. Помимо стационарного, проводилось и амбулаторное лечение. За этот же год амбулатория приняла свыше 1100 больных, в т. ч. до 500 детей{21}. По тому времени лечение проводилось на высоком уровне. Об этом свидетельствуют наличие квалифицированного врача, а также применяемый набор разнообразных лекарств, которых в аптеке лечебницы насчитывалось 240 наименований{21}. Не удивительно, что 95 % пациентов выписывались с диагнозом "выздоровевший". В 1867 г. умерли 25 тяжело больных тифом, пневмонией, астмой, т. е. 5,4 % от поступивших на лечение{14}. Успешное лечение обеспечивалось и хорошим питанием по предписанию врача. Кроме ординарного (общего) стола, многим больным приписывалась специальная диета: молочная, куриная, оливная. Ежедневно всем пациентам давали молоко. В праздничные дни из пшеничной муки выпекали булочки, а на еврейскую пасху — мацу{21}.
О финансовой стороне по содержанию лечебницы свидетельствуют следующие цифры: за последние 4 месяца 1867 г. поступило всего 1634 руб., в т. ч. из Попечительства 1414 руб., за проданные лекарства 20 руб. за пользование сторонних 58 руб. За этот же период израсходовано всего около 1500 руб., в т. ч. на содержание персонал 626 руб., на приобретение медикаментов и припасов 215 руб., на закупку продуктов питания 486 руб.{21}
В 1869–1876 гг. врачом служил М. Финкель, имевший звание коллежского советника. Из его рапорта Попечительному комитету об иностранных поселениях южного края России узнаем о некоторых повседневных заботах врача: "…Поступил больной с переломом левого бедра, для его лечения нужно было устроить подвесную вытягивательную машину с двойной наклонной плоскостью, которой в Нагаргавской лечебнице нет, и никто в колонии сделать не может. Я решил поехать в Херсон, чтобы позаимствовать на время подобную машину в Херсонской земской больнице…" Далее Финкель просит разрешить ему поехать в Одессу на лечение и на это время прислать другого врача."…Передать лечебницу фельдшеру я не могу, так как она переполнена серьезными больными"{22}.
Лечебница не имела своего транспорта, но для поездок к тяжело больным в еврейской колонии врач мог пользоваться почтовыми лошадьми.
Любопытны некоторые подробности поведения врача Финкеля в быту и его взаимоотношений с начальством. 30 мая 1869 г. попечитель еврейских колоний коллежский асессор Ковальский направил в Попечительный комитет рапорт "Об употреблении врачом Нагартавской лечебницы Финкелем лошадей безо всякой надобности. Врач Нагартавской лечебницы Финкель со времени прибытия своего в колонию Нагартав почти ежедневно брал почтовых лошадей для катания, посещений базаров и поездок на практику в Березнеговатое и другие колонии и тем возбудил неудовольствие почтовосодержателя земледельца Эрлиха". В ответ на рапорт и объяснения Финкеля и Эрлиха Попечительный комитет рекомендует Финкелю "не обременять на будущее время почтаря излишним употреблением лошадей без надобности и брать лишь из почты лошадей для поездок по делам службы"{22}.