Но, как предсказывал нам, студентам, один из преподавателей, "ничего, жизнь вас всех обкатает, будете в строю ходить".
Из субординатуры я плавно перетёк в интературу, которую проходил, напомню, в одной из медико-санитарных частей 3-го ГУ МЗ СССР.
Увы, неовладение элементарными хирургическими навыками в интернатуре очень сильно мне повредило, и довольно дружный коллектив хирургов смотрел на меня прищурившись, косо.
– Узлы надо было учиться вязать в субординатуре! – орал на меня анестезиолог Л. на плановых операциях, ибо я, путаясь в нитках, затягивал ему наркоз. – В интернатуре надо уже оперировать!!
Я, конечно, усиленно старался наверстать, ходил на операции и на дежурства, идеально ровно срезал нитки над узлами, поэтому заведующий отделением Владимир Иванович Б. доверил мне вести мужскую палату. Туда как раз поступил в плановом порядке 48-летний больной с рубцовым стенозом привратника. Ему предстояла резекция желудка и формирование гастроэнтероанастомоза в исполнении Владимира Ивановича. Мне же предстояло больного готовить и докладывать на общехирургической пятиминутке.
Как я сейчас понимаю, больной был не совсем "простой", в том смысле, что возникли какие-то внеуставные шур-шур по поводу того, что он "отблагодарит"… но я, комсомолец с 1978 года, был выше этого, к тому же, я всего-навсего интерн, поэтому вёл, "блатного", в принципе, пациента как ни в чём не бывало.
Как я успел заметить, доклад на пятиминутке пациента, идущего на плановую операцию, бывал довольно лаконичен – ФИО скороговоркой, диагноз, какая именно операция планируется, какой вид анестезии, кто хирург, и всё – ни у кого вопросов не возникало, все понимали, что это – пустая формальность, и никто не стремился вникать в детали. Поэтому я думал, что выйду, сухо отбарабаню как все, и сяду снова.
Общехирургические пятиминутки вёл тот самый вызывающий трепет "Зубр", со своеобразной манерой дежурить которого я уже знакомил читателя. Присутствовали: анестезиологи-реаниматологи во главе с заведующим, хирурги во главе со своим, травматологи, урологи, стационарный рентгенолог и заведующая оперблоком. Всего человек 30-40 довольно неплохих специалистов, средний возраст которых был тоже 30-40 лет.
Отчитывались, выходя вперёд, лицом к собранию. Сперва отчитались дежурные, отдельно реаниматолог, отдельно хирург, отдельно травматолог. Все шло сухо, лаконично, делово. Перешли к плановым операциям.
–Так, хирургия. Кто там идёт на операции?
У нас "шёл" один мой язвенник, поэтому встал я и с историей поспешил на кафедру. Коллеги оживились – это был первый раз, когда интерн zyablikov выходил вперёд. Я даже ещё ни разу не отчитывался самостоятельно, хотя отдежурил не менее двух десятков раз. Старшие товарищи мне всё ещё не настолько доверяли, чтобы выпускать одного с отчётом…
Обнаружив себя стоящим перед столь внушительной аудиторией и имея позади страшного Зубра, я почувствовал вдруг подступивший к горлу комок и предательский налив ушных раковин, поэтому сразу же уткнулся в историю болезни и забубнил:
– Больной Сидоров, 48 лет, поступил в хирургическое отделение 19 октября 1987 года с диагнозом: "Язвенная болезнь желудка и XII-перстной кишки. Рубцовый стеноз привратника". Направлен в плановом порядке хирургом поликлиники для оперативного лечения в плановом порядке…
Я осёкся. Зачем, зачем сказал два раза подряд про "плановый порядок"? Но досадовать было поздно, и я с усилием продолжил:
– По профессии слесарь. Страдает язвенной болезнью желудка и XII-перстной кишки с 1977 года… неоднократно госпитализировался… был госпитализирован в гастроэнтерологическое отделение…
– Лечился консервативно, – прозвучало со стороны заведующего ХО.
– Да, лечился консервативно… без особого эффекта… выполнялось рентгенконтрастное исследование пассажа бария… обнаружен стеноз привратника… в плановом порядке…
Чёрт бы побрал этот "плановый порядок"!!! Привязался, как банный лист…
– Из анамнеза жизни: родился в срок, вскармливался молоком матери… рос и развивался нормально…