Возможно, это вас шокирует, но если вы помогаете алкоголику и больше не хотите этого делать, однако быстро не останавливаетесь, то начинаете заниматься Спасением. Если вы Спасаете, то не только не помогаете алкоголику, а фактически причиняете ему вред. Это относится к любому человеку, сотрудничает ли он в организации, работающей с алкоголиками, или находится в определенных отношениях с алкоголиком в качестве его ребенка, супруга или родителя. Если вы помогаете без желания помочь или берете на себя чужую долю работы, то не только не приносите значительной помощи, но и усугубляете проблему.
Людям, которые могут полностью отдаться Спасению алкоголика, трудно в это поверить, но дело обстоит именно так. Я наблюдал десятки ситуаций, в которых после решительного указания Спасителю на происходящее и призывов, чтобы он прекратил Спасение, алкоголик не погружался на дно, не умирал и не совершал самоубийство, а наоборот, брал себя в руки и добивался определенного улучшения своей жизни. «Аланон», организация самопомощи, была создана для того, чтобы помочь людям, близким алкоголику, избежать именно такой ситуации.
Любой рано или поздно оказывается в ситуации, когда он незаметно для себя начинает уделять все больше времени человеку с серьезной проблемой, который, как кажется, быстро идет ко дну. Каждая новая попытка начинается с надежды и оканчивается разочарованием. Порой мы испытываем гнев и смятение при виде того, как месяцы поддержки, которые должны вот-вот принести успех, перечеркиваются запоем или подобным срывом. При этом кажется, что отвернуться от беды другого человека было бы бессердечно и эгоистично.
Эти переживания травмируют Спасителя; но, как я неоднократно говорил, они неприятны и для жертвы, и их необходимо избегать ради всех участников ситуации.
Опять же, Спасение — это всего лишь вопрос того, что 1) вы берете на себя чужую долю работы в отношениях и/или 2) делаете нечто, чего вам делать не хочется.
Но как быть с состраданием? Добрыми самаритянами? Обязанностью помогать? Можем ли мы позволить этим интеллектуальным конструкциям направлять наше поведение, когда мы сталкиваемся с ситуацией жизни и смерти, а вышеприведенные указания по Спасению рекомендуют, чтобы мы остались в стороне и отказали в помощи?
Прошу не путать мои слова с жестокосердием или жестокостью. Конечно, мы остановимся, чтобы помочь пострадавшему или умирающему человеку. Конечно, мы протянем руку помощи больному или нуждающемуся. Я говорю здесь об оказании помощи на протяжении длительного периода времени, когда партнер не прилагает таких же усилий, как мы.
Как нам определить, что мы берем на себя чужую долю работы, помогая другому человеку? Это не всегда очевидно. Стараясь установить отношения, свободные от Спасения, некоторые люди доводят этот принцип до крайности. Они приходят к ошибочному заключению, что отказ от Спасения означает отдаление и непринятие на себя каких-либо обязательств, уклонение от теплых, заботливых отношений с человеком, нуждающимся в помощи, подозрительность в любой ситуации, которая взывает к нашему сочувствию. Я имею в виду совсем другое: когда уклонение от Спасения достигает подобной крайности, это становится завуалированной (или не столь завуалированной) формой Преследования.
Выполнение своей доли работы в отношениях — это намного более тонкий процесс, чем просто остаться в стороне. Рассмотрим следующий телефонный разговор, состоявшийся у меня однажды с мужчиной, который в конце концов присоединился к одной из моих групп:
Ш.: Алло.
Э.: (удивленный тем, что слышит мужской голос, а не оператора службы-автоответчика) Алло, могу я поговорить с мистером Штайнером?
Ш.: Это доктор Штайнер.
Э.: (огорченно) О, я не надеялся застать вас дома.
Ш.: Я слушаю. Чем я могу вам помочь?
Э.: (несколько неуверенно) Я звоню, потому что моя сестра считает, что я должен с вами поговорить.
Ш.: О чем?
Э.: Ну она говорит, что я — алкоголик.
Ш.: (оживившись): Так-так, спасибо за звонок. Как вы это понимаете?
Э.: (испуганно) Что?
Ш.: Быть алкоголиком.
Э.: Ну, если быть совершенно откровенным, я не уверен, что понимаю. Мне кажется, что я алкоголик.
Ш.: Хорошо. Что я могу для вас сделать?
Э.: Ну, я вообще-то не знаю.
Ш.: (вежливо) Если вы не знаете, то я наверняка не знаю. Почему бы вам не перезвонить мне, когда вы будете знать, что вам от меня нужно? Обычно меня легко застать, и вы можете...