ФРАГМЕНТ 24
Грабор проснулся от пения птиц, скрежещущих, пиликающих, свистящих. Где-то вдалеке раздавался стук молотка по деревяшке, трудовой, ритмизованный, будто кто-то выстукивает марш. Музыка радиопередач мешалась с криками соседей, разговаривающих по телефону. Изредка прошаркивал автомобиль, лишь подчеркивая размеренность пригородной жизни.
Грабор подошел к окну посмотреть на горы. Их дом, оказывается, находился на вершине склона, и местность вокруг просматривалась на десятки миль. В долине виднелось несколько невзрачных построек, парковка и баскетбольная площадка, на которой неторопливо передвигалось несколько подростков разного роста и цвета кожи. Далее в просветах между пальмами и какими-то хвойными растениями виднелся город, переходящий в синеву гор под живыми шевелящимися облаками. Субтропические запахи напоминали о каникулах на теплом море. Грабор подумал, что они выбрали хорошее место для встречи Нового года. Он посмотрел на телевизионных девиц, делающих спортивные упражнения на пляже, и спустился вниз.
— Не смотрел телика сто лет, — сказал он. — Удивительная роскошь. Такие девки.
Оласкорунский стоял на кухне и тонко резал сыр на досочке специальным прибором. Пахло кофе и одеколоном. На салфетке лежало несколько пирожных разной конфигурации: заварные, бисквитные с черникой, узорчато-кремовые с вишнями и мармеладом.
— Тебе эспрессо или капуччино? — спросил Адам. — Мы тут разжились кофейной машиной. Видел такую?
— Где остальные?
— А вы отдыхайте. Ничего страшного, — сказал Оласкорунский дружелюбно. — Вон твой Толстяк прибежал.
Лизонька вошла в комнату, раскрасневшаяся, в желтых рейтузах и синей кофточке. Стала вытирать у порога ноги, она была босиком.
— Я похожа на пчелу? — спросила она, хлопнув себя по бедрам. — Такой овал и внизу тоненькие ножки. — Она подошла к зеркалу и переместила заколку на голове.
— Лизонька у нас собирает мед, — пояснил Оласкорунский. — Они с малышом утром устроили заговор. Уехали за сладким. Помчались. Стас, оказывается, все знает.
— И ты знаешь это слово?
— Лиза, вы попочки от помидор отрезаете или режете все вместе? — Адам был великолепен.
— Отрезаю, первым делом отрезаю. Какие красивые спички. Длинные. Удобно для костра.
Стасик оседлал Монблана во дворе, Лизонька за компьютером изучала местные достопримечательности. Когда Эва встала, начало темнеть. Грабор с Оласкорунским поехали в магазин.
ФРАГМЕНТ 25
— У нас мирное сосуществование, — сказал Адам, когда они выехали на небольшое местное шоссе. — Несчастье сплачивает. Запоминай дорогу. Здесь все просто.
В супермаркете они погрузили в тележку несколько бутылок с соусом, пучок листьев салата и мешок легковоспламеняющегося угля. В мясном отделе Оласкорунский задержался подольше и стал ходить вдоль прилавка взад-вперед, разглядывая содержимое и ценники упаковок с говяжьими отбивными. Он был недоволен.
— Написано «на распродаже»…
Он взял картонную рекламку с надписью «три девяносто девять за фунт» и пошел искать служащего. Грабор порылся в мясе, цвет мяса ему всегда нравился. Ему стало стыдно, что он не понимает. Адам вернулся минут через пять, но уже с менеджером. Они исследовали прилавок с удвоенной тщательностью.
— Все разобрали, — сказал менеджер, пожав плечами. — Извините.
— Ради Бога, пусть разбирают, — сказал Адам. — Мне непонятно, зачем вы рекламируете то, чего нет.
— Извините, — сказал менеджер. — Я схожу в разделочную.
Мальчик лет пятнадцати в униформе супермаркета привез девятидолларовые стейки по три девяносто девять за фунт.
Оласкорунский помял их в руках и бросил четыре штуки к себе в каталку.
— Вечер все равно пропал, — сказал он. — Надо взять какое-нибудь кино и купить мороженое. Детей воспитывают десертом.
В «Блокбастере» они действовали вдумчиво, антично. В отделении иностранных фильмов ничего лишнего нет. Там нет ничего полезного для цыганской жизни.
— Они глупостей не снимают, — объяснил Адам. — Сегодня нам нужны испанские страсти. Твоей Лизоньке понравится. Любовь, кровь, коррида. Это даст вам новый заряд.
— Куда больше, — Грабор смахнул какую-то щекотку со щеки. — Она хочет из страсти вырвать мне сердце. Поздравь меня.
Адам подобрал мультфильм ребенку, они выстояли очередь в кассу, после чего переменили свое мнение.
— Синдбад-мореход, — сказал он, быстро направляясь в глубину зала. — Синдбад на десерт.