Все так же вслепую, ориентируясь исключительно на внутреннее зрение, я постарался как можно точнее определить местонахождение источника помех, потом открыл глаза и сразу отметил деталь, на которую не обращал внимания до того.
Одно из выходивших на улицу чердачных окон на крыше пятиэтажки было открыто. Только лишь одно.
Настроение враз опустилось ниже плинтуса.
Я выбросил недоеденный сэндвич в переполненную урну, отряхнул руки и обвел улицу уже куда более внимательным взглядом. За последние годы Форт заметно изменился в лучшую сторону и местами даже напоминал какой-нибудь захолустный городок из нормального мира, но это была лишь видимость.
Зазеваешься – сожрут.
Полагаю, сейчас кто-то всерьез вознамерился сожрать Ермолова. И вряд ли за этим стоял Воевода. Ему куда проще было избавиться от неугодного главы погранслужбы с помощью административного ресурса. И уж точно не похожа на действия всесильного руководителя Дружины вчерашняя стрельба у «Весны».
Явно чья-то самодеятельность.
Я потер переносицу, мысленно разбил улицу на секторы и принялся внимательно изучать их один за другим, выискивать любые странности.
Шли люди, ехали машины. Если кто-то из прохожих и останавливался поглазеть на автоматчиков, то надолго не задерживался. На газоне у дома напротив была припаркована старенькая «Лада» четвертой модели, но немного дальше бригада строителей пробивала в стене дверной проем для новой торговой точки; это они подъехали.
В остальном – все как обычно.
В кармане завибрировал поставленный на беззвучный режим чарофон, я достал его и прочитал сообщение:
«Выемка документов. 1649. Давай сам».
Я беззвучно выругался и зашагал через дорогу. Пятиэтажка с вызвавшим мое подозрение чердачным окном была выстроена на перекрестке, одно крыло углового дома тянулось вдоль Южного бульвара, другое выходило фасадом на проспект Терешковой. Я перебежал через проезжую часть и зашагал к ближайшей арке на бульваре, но та оказалась перекрыта решеткой; через нее попасть во двор не получилось.
Удивляться этому не приходилось: на Южном бульваре размещались самые дорогие и пафосные заведения Форта, а местные жители были людьми успешными и зажиточными, поэтому прилагали массу усилий, дабы отгородиться от попрошаек, коммивояжеров и жуликов.
Я отправился дальше и свернул в проход между домами, но он привел меня к высокому кирпичному забору, которым обнесли двор. Ворота были закрыты, между створками из профнастила и землей оставался зазор сантиметров в десять – не пролезть.
Тогда я вернулся к глухому торцу дома, натянул перчатки и принялся карабкаться по водосточной трубе, цепляясь за нее руками и упираясь носками ботинок в закрепленные на стене хомуты. Взбираться на пятый этаж не пришлось; с трубы я переполз на ограду, а оттуда шагнул на пожарную лестницу.
Железные перекладины изрядно проржавели, а сама лесенка пугающе скрипела, но мой вес выдержала. Я влез на крышу, присел у ближайшего чердачного окна и разложил «крысу». Взломать с помощью ножа рассохшуюся от старости раму не составило никакого труда.
Достав заткнутый за ремень пистолет, я взвел курок и осторожно, стараясь не шуметь, забрался на чердак. Это крыло пятиэтажки было выстроено вдоль Южного бульвара, а стрелок занял позицию за углом и меня увидеть не мог, но вот его напарник…
Я с минуту постоял, прислушиваясь к непонятным шорохам и доносившимся с улицы звукам, потом достал из кармана куртки глушитель и навернул его на ствол кольта. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и я тихонько двинулся вперед с пистолетом в руке. Приходилось втягивать голову в плечи, чтобы не зацепить макушкой стропила, и тщательно выбирать, куда ставить ноги – латавшие кровлю ремонтники оставили после себя настоящие залежи строительного мусора.
В полумраке вытянутого помещения редкими светлыми пятнами выделялись слуховые окошки, но стекла уцелели не везде. Хватало и рам, заколоченных досками. В проникавших через щели лучах беспрестанно вспыхивали и снова гасли витавшие в воздухе пылинки.
Позицию стрелка я увидел сразу, как только заглянул за угол. Распахнутое настежь окно отлично подсвечивало его фигуру. Снайпер устроился на малярных козлах, сдвинутых в глубь помещения – так, чтобы ничего не было заметно с улицы. Что за винтовку с непривычно-толстым стволом он держал в руках, с такого расстояния было не разобрать.
Простенки с дверными проходами посередине разделяли чердак на несколько отсеков; при малой толике везения я вполне мог приблизиться к стрелку вплотную и зарезать его без всякого шума, вот только прямо передо мной зиял черный провал люка.