– Я не жалею себя, Стеф.
Мы с братом шагали в сторону административного корпуса, продолжая спорить.
– Ты обещала попробовать.
– И попробую, но я не хочу как дура прыгать по льду с помпонами, к тому же я больше не командный игрок.
– Даже ради меня?
Он притворно обиделся, и я не смогла сдержать улыбку. Он всегда пользовался этим щенячьим взглядом, когда чего-то хотел от меня. И по большей части это работало, но не сегодня:
– Даже ради тебя, Стеф.
Мы вошли в здание. И нас тут же встретила спасительная прохлада: спасибо человечеству, что оно придумало кондиционеры.
Несмотря на то, что учеба начнется только через пару дней, в администрации уже не протолкнуться.
Первокурсники вроде нас заполняли бланки, фотографировались на студенческие и получали копии своих расписаний и карт университета.
Стефан занял очередь за каким-то долговязым рыжим парнем. И тут же завязал о чем-то с ним беседу. Брат всегда был душой любой компании. Если я предпочитала держаться последние пару лет в стороне от внимания чужаков, то Стефан неосознанно и с легкостью притягивал его. Сложно было противостоять его обаянию и харизме. Даже мне. А ведь я с ним росла.
Пока Стеф заводил новые знакомства, я мысленно вернулась к словам брата о том, что «обещала попробовать».
Он хотел, чтобы я вернулась на лед и снова стала выступать, но, по правде говоря, мне страшно. Страшно до чертиков.
Кататься я начала сразу, как только разрешили врачи, но это были тренировки для себя, без тренера и по ночам, когда меня никто не видит.
Поэтому я даже не пробовала скрыть, как сильно пошатнулась моя вера в себя.
Хоть я и скучала по зрителям, по атмосфере чемпионатов и пьянящим выбросам адреналина. Мне не хватает всего этого. Это моя жизнь, все, что я умею.
Поэтому я так легко поддалась уговорам Стефана попробовать выступать снова. Но осваивать одиночное катание было непросто.
– Следующий, – голос секретаря вернул меня к реальности.
Мы с братом подошли к стойке, женщина протянула планшеты с бланками.
– Заполните, пожалуйста, вон там, – она указала на столы у окна. – Следующий.
Писать пришлось много. Стефан то и дело заглядывал в мои бланки, сверяясь, правильно ли он заполняет свои.
После бюрократических мучений нас отправили в фотозону.
– Улыбочку! – дежурно процедил фотограф и, не дожидаясь, щелкнул кнопкой затвора камеры.
Краткая вспышка на мгновение ослепила меня.
Зажужжал принтер.
Ассистент фотографа активно управлялся с ламинатором:
– Поздравляю! Держите. – Он протянул мне новенький, еще теплый после ламинатора, студенческий билет.
Ева Саммерс. Университет Торонто.
В углу красовался герб учебного заведения: две открытые лазурные книги, под ними бобр, а еще ниже надпись: «velut arbor arvo».
– Пусть растет как дерево, – ухмыльнулся Стеф.
– Что?
– Надпись на гербе, – он помахал передо мной точно таким же студенческим с его фото. – Видимо, это о наших знаниях. Пойдем искать наше общежитие.
Мы со Стефаном попали в одно, чему я была рада сразу по нескольким причинам: во-первых, я там буду уже знать хоть кого-то, а во-вторых, сама бы я не смогла найти здание, просто не разобралась бы в карте университета, которую нам выдали, и точно бы заблудилась.
Брат схватил меня за руку и потащил наружу.
Лучи заходящего солнца ласково коснулись лица. В воздухе пахло грозой, и я с наслаждением поглубже вдохнула этот запах.
Шелестящие листья деревьев нежных оттенков, золотистого и рубинового, создавали атмосферу волшебства. Деревья, седые и мудрые свидетели веков, стремящиеся к небу, словно охраняют это особенное место.
Последний раз такое возбуждение я чувствовала, выходя на лед.
Стефан слегка ушел вперед, поэтому мне пришлось его догонять.
Вдалеке уже были слышны голоса студентов. Значит, мы двигались в правильном направлении. Еще через пару минут показалось само здание общежития.
Что ж, вот и наш новый дом.
– Какая у тебя комната? – поинтересовался Стефан.
– Пятьсот седьмая, кажется. – Я заглянула в бумаги, которые нам выдала секретарь.
– Супер, я живу этажом ниже: четыреста восемнадцатая. Моя дверь для тебя всегда открыта.
Было странно понимать, что мы с братом больше не будем соседями. Последние два года Стефан почти не отходил от меня, стал практически моей тенью. Только благодаря ему я смогла пережить период реабилитации. Он словно мой личный лучик света, который рассеивает тьму.
На своем этаже Стефан попрощался со мной, а я направилась выше.
Так, вроде мне сюда. Я еще раз заглянула в бумаги, сверяясь с номером комнаты, и толкнула массивную дверь с номером пятьсот семь.