- Доброе утро, Диар.
Николаева кинулась к выходу. Голые ступни ее шлепали по новому широкому паркету коридора. Добежала до стеклянных дверей. Толкнула первую. Выскочила в тамбур. Толкнула вторую. Побежала по мокрому асфальту.
Врач смотрел на нее сквозь стекло. Скрестил руки на груди. Улыбался.
Блондинистый шофер в припаркованном серебристом "БМВ" проводил долгим взглядом. Жевал бутерброд с сыром и помидором.
Голая Николаева бежала по Воробьевым горам. Вокруг стояли голые деревья. Лежал грязный снег.
Она быстро устала. Остановилась. Присела на корточки. Посидела немного, тяжело дыша. Встала. Потрогала грудину. Поморщилась:
- Суки...
Пошла. Босые ноги шлепали по лужам.
Впереди показалась большая дорога. Ездили редкие машины. Дул мокрый весенний ветер. Николаева ступила на дорогу. И тут же почувствовала сильный холод. Задрожала. Обняла себя руками.
Проехала машина. Пожилой водитель улыбнулся Николаевой.
Она подняла руку. Проехал "фольксваген". Водитель и пассажир открыли окна. Выглянули. Засвистели.
- Козлы... - пробормотала Николаева. Зубы ее стучали.
Показались "Жигули". Остановились.
- Ты что, моржиха? - Водитель открыл дверь:
40 лет, бородатый, очкастый, с большой серебряной серьгой и черно-желтым платком на голове. - Лед же уже сошел!
- Слу...шай... отвези... ме...ня... ограбили... - стучала зубами Николаева.
- Ограбили? - Он заметил большой синяк у нее между грудей. - Били?
- Отпиз...дили... суки...
- Садись.
Она залезла на сиденье. Закрыла дверь.
- Ой, бля... холодина...
Водитель снял с себя легкую белую куртку. Накинул на плечи Николаевой.
- Ну, чего, в милицию?
- Ты что... - морщилась она. Куталась в куртку. Тряслась: - С эти...ми козлами... дел не имею... отвези домой. Я заплачу.
- Куда?
- Строгино.
- Строгино... - озабоченно выдохнул он. - Мне на работу надо.
- Ой, холодина какая... - дрожала она. - Вру...би печку посильней...
Он сдвинул регулятор тепла до упора:
- Давай я тебя до Ленинского подброшу, а ты там словишь кого-нибудь.
- Ну, чего я буду.. опять это... ОЙ, сука... отвези, прошу, - дрожала она.
- Строгино... это совсем мне не в жилу.
- Сколько ты хочешь?
- Да... не в этом дело, киса.
- Дело всегда в этом. Сто, сто пятьдесят? Двести? Поехали за двести. Все.
Он подумал. Переключил скорость. Машина поехала.
- Закурить есть?
Он протянул пачку "Кэмел". Николаева взяла. Он поднес зажигалку:
- А чего они тебя... раздели и в лесу выкинули?
- Ага. - Она жадно затянулась.
- Всю одежду?
- Как видишь.
- Круто. Но заявить-то надо?
- Сама разберусь.
- Чего, знакомые? - Типа того.
- Тогда другое дело.
Он помолчал, потом спросил:
- Ты чего, ночная бабочка?
- Скорее - дневная... - устало зевнула она, выдыхая дым. - Капустница. Он кивнул с усмешкой.
Полусладкое
12.17. Строгино. Улица Катукова, д. 25.
"Жигули" подъехали к шестнадцатиэтажному блочному дому.
- Пойдем со мной. - Николаева вышла из машины. Подошла к подъезду. Набрала на домофоне номер квартиры: 266.
- Кто?
- Это я, Наташк.
Дверь запищала. Николаева и водитель вошли. Поднялись на двенадцатый этаж.
- Постой здесь. - Она вернула ему куртку. Позвонила в дверь.
Открыла заспанная Наташа: 18 лет, пухлое лицо, черные волосы, короткая стрижка, красный махровый халат.
- Дай двести рублей. - Николаева прошла мимо нее в свою комнату. Достала из шкафа такой же красный халат. Надела.
- Ёб твою... ты чего? - Наташа двинулась за ней.
- Двести рублей! Водиле заплатить.
- У меня только двести баксов.
- Рубли есть? У тебя рубли есть?! - выкрикнула Николаева.
- Да нету, чего орешь...
- А баксы по-мелкому?
- Два стольника. А чего это у тебя? - Наташа заметила синяк на груди.
- Не твое дело. А у Ленки нет?
- Чего?
- Рублей.
- Не знаю. Она спит еще.
Николаева вошла в другую комнату Там на полу спали две женщины.
- Что, и Сула приехала? - посмотрела на них Николаева.
- Ага, - выглянула из-за ее спины Наташа, - под утро приползли на рогах.
- Тогда - на хуй... - досадно махнула рукой Николаева.
- Ну и чего? - Водитель стоял перед открытой входной дверью.
- Зайди, - пошла к нему Николаева. Он вошел. Она закрыла за ним дверь:
- Слушай, у нас с рублями облом. Давай я тебе отсосу?
Он посмотрел на нее. Потом на Наташу. Наташа усмехнулась. Пошла к себе.
- Давай - Николаева взяла его за руки.
- Ну, вообще-то... - Он в упор смотрел на нее.
- Давай, давай... в ванной. Ну, облом с бабками, видишь. А этих сучар будить - вони не оберешься... - Она потянула его за руку.
- Я могу поехать поменять, - остановился он.
- Не смеши. - Она зажгла свет в ванной. Втянула его за руку. Заперла дверь. Присела. Стала расстегивать ему брюки.
- А ты... давно... это? - смотрел он сверху.
- Много вопросов, юноша... о! А мы быстры на подъем... - Она потрогала сквозь брюки его напрягшийся член.
Расстегнула ремень. Молнию. Стянула вниз серые брюки. Потом черные трусы.
У водителя был небольшой горбатый член.
Она быстро всосала его губами. Обхватила руками лиловатые ягодицы. Стала быстро двигаться.
Водитель оттопырил зад. Слегка наклонился. Оперся рукой о стиральную машину. Засопел. Его серьга покачивалась в такт движению.
- Погоди... зайка... - Он положил руку на ее голову.
- Больно? - выплюнула она член.
- Нет... просто... я так никогда не кончу.. давай, это... по-нормальному...
- Я без кондома не буду.
- А у меня... я... не вожу с собой... - засмеялся он.
- Вот с этим нет проблем. - Она вышла. Вернулась с пачкой презервативов. Распечатала. Ловко и быстро надела ему. Скинула халат. Повернулась к нему задом. Облокотилась на раковину:
- Давай...
Он быстро вошел. Обхватил ее длинными руками. Двигался быстро. Сопел.
- Хорошо... ой, хорошо... - спокойно повторяла она. Разглядывала в зеркале свой синяк. Он кончил. Она подмигнула ему в зеркало:
- Пират!
Посмотрела на него внимательно. Внезапно губы ее задрожали. Она зажала себе ладонью рот.
Он сопел носом, прикрыв глаза. Положил ей голову на плечо.
Она протянула руку. Закрыла сливное отверстие в ванне. Пустила воду, едва сдерживая рыдания:
- Все. Мне... мне... греться пора.