– Три вещи, если учитывать также утехи с Лопесом.
– И еще он даже не знал, что она нюхала сама.
– Он говорил, что она только курила травку.
– Он практически жил с девушкой, но не знал, что она нюхает кокаин.
– И еще торгует им.
– Надо помнить, что тот человек с тремястами тысячами в сейфе был одной из жертв, – сказал Браун.
– Ну, ты опять про сейф, – возмутился Мейер.
– Ты думаешь, что такая сумма обычна для наркобизнесе? – поинтересовался Клинг.
– Я думаю, что у кого-то были такие деньги для передачи Эдельману. И я думаю, что в этом деле все-таки присутствует кокаин. Именно такие суммы денег возникают при торговле кокаином.
– Но не в мелкой розничной торговле, как у мисс Андерсон, – сказал Мейер.
– Это то, что мы знаем. -Карелла встал и стряхнул с колен крошки.
– У нас нет оснований полагать, что там было что-то еще, – сказал Мейер. – Если только...
– Да?
– Ладно, не важно. Я вспомнил...
– Да? Что?
– Он говорил, что они редко проводили вместе воскресенье. Дневное время. Он говорил, что в воскресенье она всегда бывала занята.
– Кто? – спросил Браун.
– Мур. Дружок.
– И что это означает?
– Занята чем? -спросил Мейер.
– Бегала за деликатесами, – сказал Клинг.
– И развлекалась с Лопесом.
– И продавала ему пакетик нюхательного порошка.
– И этим она была занята весь день, так? – спросил Мейер.
– Это могло бы занять девушку, – сказал Браун. – Даже один Лопес мог бы занять девушку надолго.
– Дело вот в чем, – сказал Мейер. – Если она была так занята все воскресенье...
– Да, – сказал Карелла.
– Что?
– Что же она тогда делала все это время? Она пишет в своем календаре «Дел» буквально каждое воскресенье, словно это что-то очень важное. Речь идет о том, чтобы поехать за деликатесами? Деликатесы от Коэна прекрасны, спору нет. Но так ли уж надо каждый раз записывать это к себе в календарь?
–Стив, она заносила в ежедневник буквально все. Визиты к психиатру, звонки матери Мура в Майами, уроки танцев, встречи с агентом. Почему не пометить деликатесы?
– Тогда почему она не написала просто «деликатесы»? Ты знаешь кого-нибудь, кто стал бы писать «дел»вместо «деликатесы»?Почему она писала «дел»?
– Почему? – спросил Браун.
– Не знаю почему, я просто спрашиваю.
– Мур сказал, что «дел» означает «деликатесы».
– Но оказалось, что показания Мура не так уж надежны? – сказал Клинг.
– Вначале он рассказывает нам, что она курила только травку. Затем – что она участвовала в «ледяной»операции Картера и ездила на окраину за деликатесами каждое воскресенье...
– Он был слишком занят, чтобы проверять ее передвижения.
– Слишком поглощен подготовкой к занятиям.
– Слишком поглощен взвешиванием сердец и печенок.
– Слишком занят.
– Ну, все были заняты.
– Чем? – спросил Браун.
– По воскресеньям?
– Ну да, чем была занята девушка по воскресеньям?
– Деликатесами и кокаином, – сказал Клинг и пожал плечами.
– И утехами с Лопесом.
– У Мура не было причин врать, – предположил Мейер. – Он скорее всего ошибался.
– И все же, – сказал Карелла. – Они были близки.
– Очень близки.
– Девушка даже звонила его матери каждую неделю.
– Милой богатой вдове в Майами.
– Но если они были так близки, то как же он мог ошибаться во всем этом?
– Кажется, он должен был быть в курсе.
– Значит, Майами? – сказал Браун.
– Что?
– Там живет его мать?
– Да.
– Майами, – снова сказал Браун.
– Что насчет Майами?
– Я все думаю про триста тысяч в сейфе Эдельмана...
– Забудь про сейф на минуту, пожалуйста.
– Но если предположить... -сказал Браун.
– Что предположить?
– Что эти триста тысяч – кокаиновые деньги.
– Ну, это притянутое предположение, – отмахнулся Клинг.
– Нет, обожди минуту, – сказал Карелла.
– Только оттого, что его мать живет в Майами...
– Из этого не следует...
– Он не «латинос», -сказал Мейер. – Если бы он отправился туда за кокаином...
– В любом случае с чем? – спросил Клинг. – Мы говорим про триста тысяч в сейфе. Чтобы получить такие деньги здесь,ему понадобилась бы по крайней мере половинадля закупок в Майами.
– Его отец только что умер, – сказал Карелла.
– Когда? – спросил Браун.
– В июне. Он сказал нам, что унаследовал деньги: достаточно, чтобы открыть свою практику, когда закончит обучение.
– Сколько он унаследовал? – спросил Клинг. – Вспомни цифры, с которыми мы имеем дело. В сейфе мы нашли триста тысяч.
– Вот что нам представляется, – сказал Мейер и покачал головой. – Исходя из того, что мать Мура живет в Майами, нам представляется, что он поехал туда и потратил все, что ему оставил отец...
– Что здесь неправдоподобного? – сказал Браун. – На мой взгляд, это вполне допустимо.
– И накупил кокаина, – кивнул Карелла.
– Кучу кокаина, – сказал Браун. – Достаточно, чтобы за него при перепродаже получить триста тысяч.
– Которые попали в сейф Эдельмана.
– Он купил бриллианты у Эдельмана.
– Записи такой сделки не имеется.
– Они оба выходят чистыми. Мур «отмывает» деньги, покупая на них алмазы, а Эдельман «отмывает» наличность, покупая недвижимость в Европе.
– Замечательно, – сказал Мейер, – если ты так наивен, что для тебя Питер Пуш не сказочный герой, а живой кролик.
– В чем я ошибаюсь? – пошел в атаку Карелла.
– Во-первых, мы даже не знаем, сколько этот парень унаследовал. Десять тысяч? Двадцать тысяч? Если вообщесумма достигала такой величины. Далее нам представляется, что студент медфака мог познакомиться с крупными колумбийскими наркодельцами в Майами и сделать крупную покупку, не пострадав при этом.
– Возможно, – сказал Карелла.
– Возможно все, – сказал Мейер. – В полночь может выглянуть солнышко, например. А почему бы и нет? Нам также представляется, что он мог вступить в контакт с человеком, который торгует алмазами под прилавком...
– Ну хватит, – сказал Браун, – это самая простая часть истории. У нас в городе должны быть сотни таких, как Эдельман.
– Может быть, и так. Но даже если предположить, что все это имело место – Мур унаследовал кучу денег, вышел на контакт с наркодельцами в Майами, удвоил свои деньги, покупая чистый кокаин там и продавая его здесь по частям и разбавленный, отмывая деньги путем закупки камней... Давайте на минуту примем этот вариант, ладно?
– Звучит не так плохо, – согласился Карелла.
– И этот вариант объясняет, почему он ошибалсяв целом ряде вещей, – сказал Клинг.
– Замечательно, – улыбнулся Мейер. – Теперь объясните мне, как один человек может находиться в двух местах одновременно?
– Ты о чем? – спросил Карелла.
– Как он мог находиться поблизости от дома Андерсон, когда выстрелил в нее, и как он мог в то же время быть дома, готовиться к лекциям и слушать радио? Ты говорил с Лоэбом сам, Стив. Лоэб подтвердил, что всю ночь они звонили друг другу по телефону. Он сказал тебе, что у Мура работало радио, он сказал тебе...
Как раз в эту минуту в комнату детективов вошел Ричард Дженеро, в руке он держал свой маленький японский радиоприемник. Детективы умолкли и поглядели на него. Дженеро подошел к своему столу, поставил приемник, взглянул на открытую дверь кабинета лейтенанта – отсюда явствовало, что лейтенант не вернулся с обеда, – и включил радио на полную катушку.
– Ладно, – сказал Мейер. – Поехали.
Из квартиры доносилась очень громкая музыка. Брат Антоний постучал еще раз: может быть, хозяин не услышал стука.
– Кто там? – раздался чей-то голос.
– Мистер Мур? – спросил брат Антоний.