Несколько минут спустя он уже бежал вдоль озера в ста футах от дома. Ночь была темной, только далеко на западе пульсировали редкие зарницы. Посреди озера двое людей в шаланде бросили якорь и ждали поклевки сома. А в пятидесяти футах от берега очень медленно скользил маленький ялик.
Волчок не удостоил ялик взглядом. Лодки ему были не в новинку и не представляли собой ничего интересного — за исключением случаев, когда выказывали намерение пристать к берегу на порученной ему территории.
Ялик к суше не приближался, а шел параллельно кромке воды. Судно ползло не быстрее улитки и совершенно беззвучно. В нем сидел всего один человек и изредка шевелил веслами.
Собака до смешного близорука. Она видит хуже большинства других животных. Ее главные помощники — это тонкий слух и еще более тонкий нюх. При помощи только глаз собака не узнает своего хозяина и не отличит его от чужака на расстоянии всего трехсот футов. Но вблизи и особенно темной ночью зрение ее гораздо острее и точнее, чем у человека в тех же условиях.
Итак, Волчок видел ялик и сидящего в нем человека, хотя сам оставался незамеченным. Лодка его не касалась; и потому он побежал к дальней границе Усадьбы, туда, где к саду примыкал лес.
На обратном пути вдоль озера он снова увидел ялик. Тот немного сменил курс и теперь плыл в каких-то десяти футах от берега — так близко к суше, что время от времени одно из весел скребло по галечному дну. Гребец пристально смотрел в сторону дома.
Волчок нерешительно замер. Рядовой сторожевой пес обязательно залает, если что-то привлечет его внимание. Но Волчок знал, что озеро — общественное место. И лодки часто подгребают близко к берегу, не имея целью нарушить границы Усадьбы. Однако сейчас не ялик заинтересовал Волчка, а подозрительный человек, тайком изучающий дом.
Бледная вспышка молнии на миг окрасила непроницаемо-черный мир в тусклый серый цвет. Гребец в ялике увидел, что в десяти футах от него, среди прибрежной травы стоит колли — тревожный и подозрительный. Человек от неожиданности вздрогнул, и собака ответила ему тихим горловым рычанием.
Казалось, что человек истолковал рычание как вызов и принял его. Он сунул руку в карман и что-то достал оттуда. Когда слабое сияние очередной зарницы осветило берег, человек поднял то, что вынул из кармана, и швырнул Волчку.
С неуловимой глазом быстротой, унаследованной от предков-волков, пес отпрянул в сторону — что-то пролетело мимо и упало на газон позади него. Обнажив зубы в хищном оскале, Волчок бросился через мелководье к ялику.
Но человек, очевидно, уже закончил тут все свои дела. Сильными гребками он вывел ялик на глубину и продолжал грести не останавливаясь. Вскоре расстояние и мрак совершенно поглотили его.
Волчок стоял по грудь в воде и слушал стихающие шлепки весел, пока они не истаяли вдали. Ему хватало ума, чтобы не броситься в погоню вплавь. Он отлично знал, что плывущая собака совершенно беспомощна перед человеком с веслом.
Тем более что нарушителя он все-таки отпугнул, а это все, что было нужно Волчку. Он вернулся обратно на сушу. Его обязанности на ближайшие несколько часов выполнены. Пора возобновить прерванный сон.
Но не успел он сделать и двух шагов, как его чувствительные ноздри наполнились запахом сырого мяса. Там, на газоне, лежал кусок говядины размером с кулак. Так вот что бросил в него гребец!
В предвкушении Волчок вскинул уши, его хвост завибрировал. Раз или два нарушители границ бросали в него камни, но впервые его закидывали аппетитной сырой говядиной! Значит, Лэд и Брюс — не единственные колли в Усадьбе, кому сегодня положены призы.
Волчок склонился над мясом, понюхал его и зажал между челюстями.
Вообще-то из всех животных легче всего отравить собаку (а труднее всего — кошку), потому что обычно пес глотает отравленное мясо не тратя время на его пережевывание или какие-то исследования. Кошка же, напротив, сначала обнюхивает и пробует каждый кусочек, потом вдумчиво жует и только потом глотает. Малейший подозрительный запах или привкус мгновенно отвратит ее от пищи.
Обычная собака заглотила бы это мясо целиком и сразу. Только вот Волчок обычной собакой не был. Все колли необычны, но Волчок был более похож на своих диких предков, чем многие его сородичи.
Ему не доставало разума, чтобы с подозрением отнестись к щедрому подарку от незнакомца, но на помощь пришла одна его особенность.
Волчок был эпикурейцем. Свою порцию он всегда ел в три раза дольше, чем остальные собаки, потому что вместо того, чтобы жадного проглотить пищу, он наслаждался каждым кусочком, пережевывая его медленно и с таким очевидным удовольствием, что приводил Мальчика в восторг и заставлял гостей хохотать до слез.