– Твоя тирания сделала твой народ нищим, – лениво вещал лже-Рох. – Я исправлю это. Но прежде нам нужно избавиться от пережитков прошлого, а прошлое – это ты. Ты хочешь сказать последнее слово, отец?
Слово «отец» захватчик выделил особенно издевательским тоном. Алхор-а-Шуон промолчал, продолжая выхватывать взглядом лица в разбушевавшейся толпе.
– Ну и ладно, – не расстроился самозванец. – Хотите ли вы избавиться от гнета этого тирана?!
Толпа утвердительно взревела.
– Я дам вам другую жизнь!!!
Люди неистовствовали, радуясь неведомо чему.
– Я стану другим королем для вас! Мне стыдно за все, что творил с вами мой отец! Скажем «Прощай!» жизни под каблуком золотого сапога сатрапа!!!
Как ни удивительно, но эта незамысловатая речь привела толпу в дикий восторг. Они были готовы к линчеванию короля. Это было настолько нелепо, что Айсар рванул к Алхору в обоснованном порыве защитить старого знакомого, но, наткнувшись на взгляд короля, резко остановился, будто врезавшись в невидимую стену. Взгляд Алхора нашел того, кого искал.
– Я хочу сказать перед смертью! – все еще властный голос короля прорезал рев толпы, заставляя всех шакалов замолчать.
– Говори, – великодушно кивнул лже-Рох.
– Я верю, что есть люди, способные защитить слабых и даже сделать их сильнее. И я верю, что у этих людей хватит благоразумия сохранить все то, что им доверили.
Тишина окутала зал, все зачарованно смотрели на короля. Седоволосый перехватил насмешливый взгляд молодого мужчины с лицом Роха-а-Шуона. Тот издевательским жестом отсалютовал Айсайару бокалом. Новый король отпускал иномирцев. Их и не брали в расчет захватчики. А то, что происходило сейчас, было лишь спектаклем для одного зрителя – для него, Айсара.
Гнев, смешанный с унижением от собственной беспомощности, опалил огнем лицо седоволосого, но он понимал, что сейчас он слабее Хозяина. Поэтому нужно уходить.
Айсар отступил обратно к стене, опустил пониже голову и направился к выходу из тронного зала, не глядя больше ни на лже-Роха, ни на Алхора. Во все еще звенящей тишине раздался свист клинка и глухой стук, а после толпа взревела.
– Всем вина!!! – послышался голос нового короля.
Вопросительные взгляды Роха, Дарьи и Эрдьяра встретили Айсара за первым же углом возле выхода из тронного зала. Седоволосый покачал головой, он был в подавленном состоянии. Он точно понимал, что ничего не мог изменить, но все равно винил себя за то, что не попытался вмешаться. Вообще за все произошедшее.
– Надо уходить, – сказал рыжебородый, нарушая гнетущее молчание, но Лед как будто бы застыл.
Так много эмоций. Такие сильные, и от них так больно! Седоволосый чувствовал, что с ним что-то происходит. Как будто бы огромная плотина, которая раньше сдерживала потоки всех чувств и воспоминаний. прорвалась в его голове. Никогда с момента своего «рождения» он не испытывал такую всепоглощающую ненависть. Она разъедала изнутри, вытравливала привычную беззаботность. И почему-то он был уверен, что никто никогда не ненавидел его так сильно, как новый правитель этого королевства.
Айсайар не мог посмотреть в сторону бывшего принца, как не мог взглянуть и на Дарью. Быть для нее героем было гораздо приятнее, чем терпеть такую унизительную неудачу.
– Нас отпускают? – Эрдьяр, как всегда все понял без слов.
Лед промолчал.
– Мы отомстим, – друг положил свою ладонь-лопату на плечо Айсара. – Но это будет позже, а сейчас нам надо позаботиться о тех, кто без нас не выживет.
«Я верю, что есть люди, способные защитить слабых и даже сделать их сильнее. И я верю, что у этих людей хватит благоразумия сохранить все то, что им доверили».
«Именно так, – подумал Айсайар. – У меня хватит благоразумия».
Новый король сдержал свое обещание – наскоро собраться в дорогу и выйти из замка не составило никакого труда.
Все праздновали свержение Алхора-а-Шуона, самого жестокого короля из всех. И никого не смущало, что еще неделю назад его считали самым справедливым правителем.
Когда небольшая группа, состоящая из бородатого воина и некроманта, бывшего принца, пробудившейся разрывающей грани и бывшего разрывающего грани, выезжали из захваченного замка, уже светало. Благополучно посетив конюшню, в которой не было конюха, и, миновав ворота со сладко забывшимися хмельным сном стражниками, беглецы выехали на основной тракт королевства. И только боги знали, что их ждало впереди. А, может, не ведали даже они.
Глава 13. Предчувствие любви
Дарья
– Здравствуйте, уважаемая… эм… бабушка! – Кирилл не сразу нашелся, как назвать ту женщину, с которой я жила до того, как попала в интернат.
«Бабушка» никогда не отличалась особой деликатностью.
– Не дай бог! Еще одна ветвь твоего непутевого семейства, – игнорируя Кирилла, обратилась она сразу ко мне. – Или залетела?
– Нет, не залетела, – максимально вежливо ответила я.
Пожилая женщина в темном шерстяном платье и с очками, болтающимися на цепочке, сверкнула глазами.
– Странно…
Чудо, а не собеседник!
– Вообще-то, я пришла за своими вещами, – продлевать общение дольше, чем это требовала ситуация, я не желала. Признаться, бабушка и через годы была единственным человеком, способным выбить меня из колеи за считанные минуты. Зато годы проживания с ней сделали меня максимально невосприимчивой к оскорблениям любого рода.
– За какими это? – ее глаза, обрамленные сеточкой морщин, подозрительно сощурились.
Да, действительно, при переезде на мое новое место жительства в заведение для тех, у кого нет родителей, или они такие, что лучше бы их и не было, она отдала мне все, не оставив у себя даже ни единой моей фотографии. Сделано это было, конечно, как раз для того, чтобы избежать вот именно таких сцен, как эта.
– У меня был кулон в детстве, в форме снежинки, помнишь? – Я попыталась войти в пахнущую хлоркой квартиру, но «бабушка» даже не подумала посторониться.
– Да, я помню, ты его выпросила у какого-то мужика на рынке.
– Он мне сам его дал!
Бабка хмыкнула, демонстрируя, как сильно она верит моим словам. Кирилл стоял рядом и не вмешивался, но от его молчаливой поддержки мне было значительно легче переносить общение с этой особой.
Несколько долгих минут собеседница что-то тщательно обдумывала. Я знала, что сейчас лучше ее не трогать, а то пропадет единственный шанс получить дорогую мне вещь – она, скорее, смоет кулон в унитаз, чем отдаст мне. Наконец женщина, с которой я жила, приняла какое-то решение, отступила вглубь квартиры и зашаркала по длинному темному коридору.
– Если хочешь его сдать, забудь, – это ничего не стоящая стекляшка, – почти по-родственному предупредила она.
– И откуда же ты об этом знаешь, старая карга? – Еле слышно прошипела я.
– Я все слышу!!!
Мы с Кириллом только переглянулись, уже не решаясь что-либо комментировать.
– Вот, забирай.
«Бабушка» швырнула мне его так, что кулон пролетел прямо мимо моего лица и точно ударился бы о подъездную стену и разбился, если бы не прекрасная реакция Кирилла.
– Спасибо, – за меня поблагодарил Кир, когда я, не прощаясь, рванула вниз по подъездной лестнице.
– Для тебя это было важно? – он догнал меня, когда я уже выскочила на улицу, и взял за руку, вкладывая в нее остроконечную снежинку.
– Да, – я крепко сжала в руке кулон. – Этот мужик на рынке мог бы просто пройти мимо, как и остальные, пока я сидела, ждала маму, которая отходила от очередного «прихода» в переулке рядом. А мне страшно было с сидеть с ней рядом, хотелось туда, где больше людей.