– Прости, что не могу сказать тебе больше, – ее голос завораживал, а нежная рука скользнули вдоль позвоночника Айсара, будто бы пытаясь снять напряжение. – Но скоро ты все вспомнишь сам. Тебе нужно вспомнить именно самому, иначе путь не будет пройден.
Еще одно движение рукой и легкое прикосновение губами к плечу. Мне казалось, что я наблюдаю за чем-то очень личным и интимным, но не могла и с места сдвинуться, зачарованная увиденным.
– Я так скучала по тебе, – пожаловалась девушка, чем вызвала прямой взгляд Айсайара. – Ты стал таким сильным. Я чувствую ее. Чувствую твою силу. Отец был бы доволен.
– Мне снится девушка, – не обращая внимания на слова красавицы, произнес Лед, снова переводя взгляд на сминаемую травинку. – Мне снится, как она погибает. Ты знаешь, кто она такая?
– Да, – в голосе красавицы послышалась плохо скрываемая обида. – Она причина всего. Ты скоро все вспомнишь.
– Она действительно погибла?
– Да.
– Она была важна для меня?
– Ты почти умер за нее, – теперь я слышала тоску, и это чувство гостья даже не пыталась скрыть.
– Почти умер?
– Я не могу больше сказать, – девушка поспешно отвернулась. – Наберись терпения.
– Я могу тебя кое о чем попросить? – Айсар взял ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
– Ты можешь просить меня, о чем угодно, – с грустью ответила девушка, преданно заглядывая в глаза седоволосого.
– Я не чувствую нити силы. Но их чувствуешь ты, это же ты открыла переход ко мне. Помоги пробуждающемуся, – он пристально смотрел в глаза незнакомки, а она не сводила глаз с его губ.
Я мысленно усмехнулась – Айсайар просто кремень. Такая девушка, что даже у меня дух захватывает, а он держится.
– Хорошо, – она почти касалась его грудью в легком хитоне.
– И ему лучше быть таким, как Дьяр. Он будет лучшим учителем для него, чем я.
– Я сделаю так, как ты хочешь.
Девушка еще некоторое время откровенно любовалась Айсаром, а после наклонилась к его губам, невесомо поцеловала, а через секунду, не дождавшись ответной реакции, быстро поднялась в полный рост. Так она выглядела еще более впечатляюще, и я почувствовала укол зависти. Мгновенно подняли голову все детские комплексы, а чувство собственной неполноценности обрело второе дыхание.
– Я тебя любила, – она сказала это с такой нежностью, что у меня не осталось сомнений, – произнося это утверждение в прошедшем времени, девушка явно искажает истину.
– Наверное, я тебя тоже, – улыбнулся Айсайар. – Жаль, что я этого не помню.
– Нет, – простодушно ответила незнакомка, открывая переход. – Ты любил не единожды, но ни разу – меня.
Она печально улыбнулась и шагнула в переход. Пространство за ней захлопнулось, сжалось, золотыми нитями затягивая брешь и оставляя Айсайара одного на берегу. А я не могла пошевелиться, обдумывая увиденное и услышанное.
Получается, они знакомы? Но как давно? И что должен вспомнить Айсайар? Вопросы всплывали в моей голове со скоростью света, а ответов на них у меня, уже по обыкновению, не было. Я опомнилась, сделав очередные несколько «зарубок» на будущее, и почти бесшумно шагнула назад, в надежде скрыться с места преступления.
– Выходи. Я слышал тебя еще тогда, когда ты подходила, – Айсар повернулся в мою сторону.
Кровь прилила к моим щекам, и я почувствовала, как они запылали, в попытках повторить в цвете платье прекрасной девы. Отвратительно неудобная ситуация, в которой я оказалась, открывала меня с самой что ни на есть отвратительной стороны. Стыдоба какая! Первым желанием было бежать в лагерь и как можно быстрее, а после – подальше от лагеря и от этого мира заодно. Я даже дернулась, отзываясь на этот первобытный порыв, но здравый смысл вовремя взял верх над эмоциями. Я замерла, как замирает животное в минуту опасности.
Сосчитав, наверное, до сотни и собрав в кулак всю доступную мне силу воли, я осторожно выглянула из-за своего укрытия. Оказалось, Айсар наблюдал за моими метаниями с довольной улыбкой, и когда наши взгляды пересеклись, она стала еще шире, от чего мои щеки запылали сильнее. Когда же мне было так стыдно в последний раз? Я не могла даже припомнить что-то настолько же позорное по ощущениям.
– Прости меня, – сразу начала я. – Мне жаль, что я вторглась в твое личное пространство.
– Нет, тебе жаль, что я об этом узнал, – Айсайар изогнул бровь с видом «Я все о тебе знаю».
– Да, об этом я больше жалею, – призналась я, принимая игру, и надеясь таким образом избавиться от неприятных ощущений, вызванных диссонансом поступков и внутреннего морального кодекса.
Он звонко рассмеялся, заставляя меня тоже улыбнуться.
– Но, если серьезно, я забуду обо всем, что услышала и увидела, потому что это все-таки не мое дело.
– Я не хотел бы, чтобы ты это забывала, – Айсайар поднялся, взял толстовку, трость и направился ко мне, припадая на левую ногу.
От него пахло морозом и свежестью, как будто бы он только что шагнул ко мне прямо из зимнего утра. От близости его полуобнаженного тела мысли о стыде почему-то вылетели из моей головы напрочь, а все внимание приковала ямочка между ключицами, которая вдруг оказалась совсем рядом. Рука седоволосого сжала мою, и он одним плавным движением притянул меня к себе, сокращая расстояние до недопустимого минимума. По всем нормам приличия мне нужно было отстраниться, что я и сделала, как порядочная девушка. Не без усилия над собой (если быть откровенной), что злило меня еще больше, чем сама ситуация. В глазах Айсара зажегся смешливый огонек, а потом он просто выпустил мою руку и направился в сторону нашего импровизированного лагеря, насвистывая что-то неразборчивое.
Я беспомощно огляделась. Что же это такое? Я же не пятнадцатилетняя экзальтированная девица, в конце-то концов!
Подождав, пока седая голова скроется из виду, я начала медленно раздеваться. Медленно, потому что после езды на лошади болело все тело, и у меня было такое ощущение, что в предвкушении чистой воды, мышцы и кожа стали ныть и зудеть еще сильнее. Стянув свитер и брюки, я недолго поразмышляла, остаться ли в белье. Но так хотелось ощутить ласкающие прикосновения легких волн к коже, что я все же стянула серые лиф и трусики, выданные мне в Школе Жизни и Смерти. Все равно все уже побывали на этом пляжике, так что в ближайшее время гостей можно не ждать.
Взглянула на кожу своих бедер и мысленно порадовалась – до кровавых мозолей, к моему огромному облегчению, не дошло. Но мерзкие красные пятна на месте трения ткани о кожу все же были.
Вода в ручье-переростке оказалась прохладная, приятно касалась лодыжек, гладила, журчала приглашающе. Я зашла до середины бедра и с облегчением простонала – ручей оказался прекрасным обезболивающим для раздраженной кожи.
– Ты меня совсем не жалеешь.
Я вздрогнула. Голос прозвучал совсем недалеко. Скорее всего, этот наглец сидит на берегу, но оборачиваться я не спешила. Черт меня дернул решить искупаться без белья!
– Иди в… лагерь, Айсар!
– Как же я могу, когда тут такой вид?
Сзади что-то плюхнуло, но я не обернулась, решив до конца играть в игру под названием «Мне все равно, куда ты сейчас смотришь». Секунда – и прохладные руки скользнули по моим предплечьям вверх, от локтей к дрожащим плечам. Я не могла пошевелиться, вся моя кожа, казалось, превратилась в один оголенный нерв. Чуть шершавые большие пальцы прочертили полукруги по моим лопаткам, поднялись вверх к шее, откидывая распущенные перед купанием локоны. Горячее дыхание опалило кожу, от чего от этого места во все стороны разбежались толпы мурашек. Обжигающее прикосновение горячих губ и языка заставило судорожно выдохнуть.
Я зажмурилась.
– Айсар, уйди.
Лед нервно втянул носом воздух, но руки убрал. Шелест крохотных волн рассказали мне, что он вышел из воды.
– Мы в расчете, Дарья.
Минута тянулась, как век, но потом я почувствовала, что осталась одна. Не знаю, как, но теперь я была уверена, что седоволосого нет рядом.