– И как это связано? – скептик внутри меня насмешливо поднял брови. – У нас множество религий и историй о создании мира, но ни одна не похожа на эту. Переходы-то все равно создавались и создаются. Вы ведь меня забрали, и охотники как-то пришли за мной, легенда дойти уж точно бы смогла. Да и что значит «не имеет силы», если я сама видела, как что-то противоречащее законам физики делал Айсайар на мосту в моем мире.
Я бросила на него быстрый взгляд. Седоволосый сидел с закрытыми глазами, опершись спиной о бортик фонтана. На его впалые щеки падали капли, но он этого не замечал. Лицо его было мертвенно бледным, а серебряные волосы, по обыкновению озорно торчащие в разные стороны, теперь беспомощно опали и свисали неприкаянными клочьями. Мне показалось, что он без сознания.
– С ним все будет нормально, – Эрдьяр, как всегда, проницательно уловил мою тревогу.
– Что с ним? – я верила Рыжебородому, но в моей голове все равно не укладывалось, как с ним может быть все нормально, когда он в таком состоянии.
– Его оглушили артефактом, – тихо пояснил Рыжебородый. – Он был у того оборотня. Очень мощный артефакт. Но Лед смог вырваться прежде, чем эта штука выпила его полностью.
Рох потерял интерес к нашему разговору еще в тот момент, когда его персоне перестали уделять максимальное внимание. Я еще раз бросила беглый взгляд на Айсара.
– Мы можем ему чем-нибудь помочь?
– Нет, его лучше просто не трогать сейчас, – здоровяк говорил очень уверенно, и эта его убежденность непроизвольно передалась и мне.
– Хорошо, – успокоилась я. – А артефакты у вас достаточно распространены?
Это что же получается, если каждый оборотень, который бегает по лесам с дурными мыслями в адрес честных путников, может иметь при себе артефакт, способный так воздействовать на обладающих силой, то и я тоже могу запастись такими штучками и вернуться домой, не боясь пришествия охотников? Эта мысль была приятной и греющей душу, но Рыжебородый осадил меня:
– Артефакты такой силы, вообще-то, большая редкость, – Эрдьяр почесал испачканную после наших пробежек бороду. – Чтобы создать что-то подобное, нужно как минимум лишить жизни кого-нибудь, обладающего достаточной силой, отпустить его душу в нити внешней силы и потом выдернуть обратно в ритуале вместе с остатками внешней силы. Тогда душа убитого перестанет сопротивляться и станет простым инструментом, исполняя любую волю хозяина.
– Ого, – надежды мои рухнули, не успев взлететь на высоту целей. – Откуда же тогда у того леопарда такой артефакт? Сделал сам?
Я не сомневалась, что как раз для чеширского кота убийство человека не являлось моральным препятствием.
Эрдьяр посмотрел на меня со снисходительной улыбкой.
– Он не так силен. И он не может управлять нитями, чтобы провести ритуал.
– Значит, оборотню кто-то дал этот артефакт?
– Выходит, что так.
– Тот, кто может управлять нитями, – я задумалась. – Но я так понимаю, это достаточно редкий дар, поэтому…
– Ладно, хватит об этом, – оборвал мои рассуждения Эрдьяр. – Ложись спать, и я тоже лягу. Не думаю, что в этом месте нужен караул.
Он демонстративно начал устраивать себе спальное место, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Хотя, конечно, я не могла не заметить, что все это достаточно странно. И лишение Айсара сил, и та девица у ручья, неизвестно откуда взявшаяся, и погоня эта с таким количеством участников, что прям гордость брала от того, что столько народу из-за нас переполошили. А теперь вот и артефакт еще какой-то, и неожиданный помощник Эйех. Мне казалось, что если бы не усталость, которая навалилась на меня с двойной силой, я обязательно разобралась бы, в чем тут дело, или хотя бы смогла предположить, но глаза предательски слипались, и я клятвенно пообещала себе, подумать об этом завтра. В последний раз взглянула на Айсара, он все так же сидел, привалившись к бортику местного водоема. Выражение лица не менялось, он был бледен и худ.
Поддавшись неожиданному порыву человеколюбия и сострадания, я, не вставая (потому что просто уже была не в силах), подползла к седоволосому, дотянулась до его рюкзака и кое-как расправила его лежак, а после потянула за руку. Его безвольное тело оказалось неожиданно тяжелым, но я справилась. Мягко съехав со своего места, он плавно завалился на подготовленную мною походную постель. Согнутые после длительного сидения ноги я не очень вежливо, но предельно аккуратно пнула ногой, чтобы разровнять их – затекут ведь во время сна в таком положении.
«Вот и все, я сделала для тебя все, что могла сейчас».
Эта мысль последней промелькнула в моей голове и благополучно уступила место беспокойному и болезненному сну…
Айсайар
Девушка с кем-то отчаянно спорила на краю обрыва.
Неужели она не понимает, что нужно отойти дальше? Злость и бессилие накрывало Айсайара с головой, заставляя захлебываться в этом чувстве.
Она спорила с мужчиной. Он был выше девушки на голову, одет во что-то черное, но что именно, Айсар разглядеть не мог, как не мог разглядеть и его лица. Слишком далеко!
Седоволосый точно знал, что мужчина в черном опасен. Девушке нельзя с ним говорить! Нельзя стоять к нему так близко! Разве она не чувствует? Разве не хочет отойти от него подальше?!
Как же болит нога…
Айсар попробовал повернуть голову. Это получилось не с первого раза, но в итоге удалось.
Нога и часть скалы вокруг нее были залиты кровью. Из голени торчал черный клинок, его лезвие пригвоздило седоволосого прямо к каменной глыбе, на которой он лежал. Айсайар бросил взгляд на спорящую пару и попытался дотянуться до клинка, чтобы выдернуть его, но стоило ему лишь дотронуться до оружия кончиками пальцев, как оно вспыхнуло белым огнем, причиняя невыносимую боль не только ноге и пальцам руки, но и всему телу, заставляя корчиться в судорогах.
Как только помутнение рассеялось, он взглянул вновь в сторону обрыва. Девушка гневно кричала что-то прямо в лицо своему собеседнику, а после с размаху залепила ему пощечину. Мужчина в черном схватил ее за запястья и дернул на себя. Дария, а это была именно она, попыталась вырваться. Секундная потасовка – и вот она уже летит с проклятого обрыва в своих серых одеждах, чтобы разбиться вдребезги. Один острый камень, другой, третий… Груда окровавленного мяса и тряпья рухнула в серое, хмурое море, будь оно не ладно!
Нет! Нет! Нет! Дария! НЕЕЕЕТ!!!
Айсар распахнул глаза и не сразу понял, где он находится и почему так тяжело дышать. Тело не слушалось, ноги и руки болели от непрекращающейся судороги, в горле пересохло настолько, что язык распух и болел.
Напротив него на расстоянии вытянутой руки мирно спала Дарья. Сейчас она выглядела, как ребенок – согнутая в локте рука под головой вместо подушки, вторая подпирает щеку, от чего губы, что называется, сложились бантиком, не очень чистые после недавних приключений волосы падали на лицо, оттеняя его и делая почти неузнаваемым.
– Возьми у нее силы.
От неожиданности Айсайар вздрогнул, перевел взгляд на лежащего неподалеку Эрдьяра, который до этого изображал мирный сон.
– Я знаю, что ты связал себя с ней, – Рыжебородый смотрел спокойно и прямо. – Возьми у нее силы, иначе не сможешь восстановиться. Ты прыгнул выше своей головы, когда прорвался через магию артефакта.
– Я не могу, – после недолгого молчания ответил седоволосый сдавленным голосом. – Во-первых, я больше не могу видеть нити, если ты запамятовал. Во-вторых… Эта связь влияет на нас обоих.
– Во-первых, – в тон ему начал Дьяр. – Тебе не нужно видеть нити – ты же не новую связь создашь, а воспользуешься той, которая уже есть. Во-вторых, о влиянии этой связи надо было подумать раньше, когда ты эту связь создавал.
– Ты меня отчитываешь, что ли? – удивился Айсар и попытался встать, но слабость во всем теле заставила его свалиться обратно. В голове шумело, а окружающий мир кружился в непрекращающемся танце.