Эпилог
Что за бурный это был праздник!
Пламя костров рвалось в небо, навстречу пламенеющему закату. Отражения огней плясали в тихой воде озера. Небо пылало ярко; вечная хмарь на северо-востоке поредела, а потом и вовсе утянулась за зубчатый край окоема. Должно быть, ее напугал наш громкий смех и песни, эхом отзывавшиеся в окрестных холмах. Лишь только эхо голосов стихало, как взлетали новые здравицы, с новым воодушевлением разносились приветственные речи. А потом вихрь музыки подхватывал всех, увлекая в быстрый танец.
Торжество это было тем радостнее, тем прекраснее, что еще недавно и помыслить о нем было невозможно.
Едва мы выбрались на берег, едва отпраздновали окончание Ледового Похода (а заодно и многие свадьбы), едва схлынул первый восторг от великого свершения, как многие вспомнили, что хотели спросить с Феанаро за наши беды и жертвы во льдах. Нолофинвэ строго одернул их, напомнив, что мы явились в Серединные земли бороться с Врагом, а не радовать его междоусобицей. Да, нам следовало найти Первый Дом! Но не для того, чтобы мстить, а чтобы вновь объединиться с ним ради победы над Морготом.
Вскоре мы узнали, что Первый Дом уже сражался с Морготом — и потерпел поражение. Вести эти принесли наши здешние сородичи, с давних времен населявшие лесистые северные холмы. Они пришли разведать, чем грозит их племенам явление многочисленного воинства с Запада. Когда наши Лорды объяснили, кто мы и зачем явились сюда (умолчав, правда, об Альквалондэ, Проклятии и предательстве Феанаро), лесные жители с радостью приветствовали нас как освободителей. Вражьи твари — орки — чем дальше, тем сильнее терзали и теснили их, притихнув лишь с восходом Серебряного Светоча. Гости рассказали также о могучих чужеземцах, задолго да нас приплывших из-за Моря на кораблях и схватившихся с воинством Врага. В этой битве их вождь был смертельно ранен; тело его распалось пеплом, едва огненный дух вырвался на свободу. Погибли еще многие, а позже старший сын вождя живым был захвачен в плен. Уцелевшие отступили за горы и закрепились на берегу озера Митрим, где и живут до сих пор.
Вот как поплатился Первый Дом за предательство Феанаро, за его самонадеянность и гордыню!
Эта весть и рассказы о бесчинствах Моргота в здешних землях взбудоражили нас. Финдекано рвался в бой, чтобы освободить брата и друга. Остальным тоже не терпелось бросить вызов Врагу: чтобы поквитаться с ним, чтобы отомстить за сородичей… и чтобы доказать, что мы не слабее и не трусливее Первого Дома. Да мог ли хоть кто-то напугать нас, преодолевших Вздыбленные Льды?
Пылая праведным гневом, мы двинулись на восток. Вражьи твари в страхе бежали перед нами. И вовсе забились под землю, когда однажды у края окоема вспыхнули ярко-огненные лучи и в небо поднялся Золотой Светоч!
К тому времени мы добрались до вражеских владений. С горного перевала виднелись коренастые башни и кривые стены, пятнавшие заснеженную равнину. Вдалеке за ними громоздилась трехрогая черная гора, испускавшая густой дым. Как уродливы и грязны были дела рук Моргота в ярких лучах Золотого Светоча, под синим небом!
Время сокрушить Врага! Сами Владыки благословляют нас, возведя в небо новое светило!
Под стягами двух Домов, серебряно-голубым и белым с золотом, воинство в блистающих доспехах ринулось на равнину, обгоняя потоки талых вод. Но ни сам Моргот, ни его подручные не посмели высунуться на яркий свет, под чистое небо. Стены же и врата Черной Твердыни не разбить было ни мечами, ни стрелами, ни гордыми звуками труб.
Так Моргот узнал о нас. А мы убедились: Врага не одолеешь с наскока. К войне с надо подготовиться не менее тщательно, чем мы готовились к переходу через льды.
Отступив за горный хребет, мы пошли на юг, к озеру, где обосновался Первый Дом. Некоторые из наших, не растратившие боевого задора, снова призывали поквитаться если не с Феанаро, то с его сыновьями. Казалось, при встрече не миновать стычек, а то и настоящей усобицы!
Однако Первый Дом не желал вражды. И не стремился к дружбе.
У ворот опустевшего лагеря на северном берегу озера нас встретил Макалаурэ, нынешний глава Дома. Странно было видеть его, лучшего певца Тириона, в боевом доспехе, с отрядом вооруженных до зубов всадников! Он приветствовал наших Лордов с холодной учтивостью и, не задав никаких вопросов, пригласил пользоваться обжитым поселением. «Мы же сочли за благо сменить стоянку, дабы не возникло между нашими Домами ни малейших поводов к раздорам. Если пожелаете, найдете нас на южном берегу», — завершил он краткую речь и, вскочив на коня, умчался вместе со своими воинами.
Кое-кто из наших стал громко возмущаться непочтительным приемом, но Нолофинвэ сказал твердо: «Худой мир лучше доброй ссоры. Если у вас зудят мечи, ступайте под стены Черной Твердыни. Там зуд быстро уймется».
Недовольные притихли, хоть и продолжали бурчать про себя. Впрочем, недовольство не помешало воспользоваться предложением Макалаурэ и поселиться в приготовленном лагере.
На следующий день к нам явились несколько мужчин Первого дома — те, чьи жены и дети вместе с нами перешли льды. Явились безоружными. Конечно, им не чинили препятствий к встрече!
Жены кинулись в объятия к мужьям, дети висли на отцах… Никто не стыдился ни смеха, ни слез, ни поцелуев.
Ингор упал перед Айвенэн на колени, простер к ней руки. Хотел просить прощения? Но Сулиэль и Соронвэ вдвоем с визгом бросились ему на шею! И, прежде чем он добрался до жены, ему пришлось раз по десять по очереди подбросить дочку и сына в воздух, а потом еще и покружить. Зато, когда они с Айвенэн наконец обнялись и приникли друг к другу, их поцелуя не сумели прервать даже дети!
Распрощавшись с нами, счастливые семьи уехали в лагерь Первого Дома. Я надеялась в душе, что воссоединение близких поможет и Домам соединиться…
Тщетно.
Сыновья Феанаро не показывались у нас и не приглашали наших Лордов к себе. Им мешала гордость? А может, раскаяние? Нолофинвэ и Артафиндэ тоже не навязывались родичам. Мы, да и другие, у кого в Первом Доме были друзья, встречались с ними за пределами поселений, в лесу или на берегу озера. Но из-за северного хребта все чаще доносился протяжный, сотрясающий землю грохот, а потом наползала тяжелая хмарь. Золотой Светоч тускнел, а воздух делался душным, горьким и царапал горло, словно мороз. Дружеские встречи становились все короче и реже.
В давящей мгле тело слабело, душу тяготил страх. Мужчины все же выбирались на охоту и на разведку, а бывало — чтобы дать отпор осмелевшим морготовым тварям. А женщинам Лорды запретили без охраны покидать огражденное поселение. Свидания с друзьями вовсе прекратились, и ничто больше не нарушало неприязни между Домами. То-то, должно быть, злорадствовал Моргот, глядя на наше отчуждение и разброд!
Все переменилось после великого подвига Финдекано.
Один, никого не спросясь, он под покровом мглы отправился на север… А потом его с искалеченным, умирающим Майтимо на руках принес Повелитель Орлов!
С замиранием сердца выслушали мы краткий рассказ Финдекано о безнадежных поисках. О том, как Майтимо, прикованный за руку высоко на скале, откликнулся на песню. О том, как в ответ на отчаянную молитву к Манвэ явился Повелитель Орлов, поднял Финдекано к пленнику… И о том, как пришлось отрубить Майтимо руку — иначе его нельзя было освободить из зачарованных оков.
Повелитель Орлов важно кивнул огромной головой, подтверждая истинность рассказа, и улетел. Ветер от его могучих крыльев начисто сдул горькую хмарь с берегов озера — и бурей отозвался в наших просветлевших душах. В той буре смешались ужас перед жестокостью Моргота и гнев на него, восторг перед отвагой Финдекано, радость от спасения Майтимо, которого почитали погибшим…
В лагерь Первого Дома послали гонца. Не прошло и полдня, как на взмыленных конях примчались все сыновья Феанора. Несколько суток целители не отходили от Майтимо, не давая душе выскользнуть из измученного тела. Братья, сменяясь, сидели у его постели, а между лагерями сновали посыльные и гонцы. Вид воинов Первого Дома среди нас быстро стал привычным; и ни они, ни мы не заговаривали о прошлом, опасаясь ненароком всколыхнуть недобрые чувства.