Зейн еще какое-то время беседовал с губернатором за закрытой дверью, и Мишель хотела подслушать их разговор.
— Хорошо, что ты не взяла карту, — довольно произнесла Эллисон. — Деньги у нас есть, а быть должниками такого человека — не лучшее начало знакомства. Почему-то мне кажется, что он хочет выставить нас обязанными ему.
— Он довольно милый. И вообще, он хороший человек, — буркнула Мишель. — Пойдем уже спать.
Она знала, что влиятельные люди не могут быть негодяями. У них есть все, о чем можно мечтать. С какой стати им становиться преступниками? В общем, Эллисон несла вздор. Губернатор и впрямь оказался добродушным человеком, да и Зейн к нему неплохо относился…
Мишель отбросила сомнения, думая о покупке новых нарядов. А то столько дней проходила в одном и том же по пустыне. Хотелось отмыться от налипшей грязи и сменить одежку на что-нибудь не столь опостылевшее.
А еще стоило написать письмо и отправить его. И потом… дождаться ответа. Мишель с содроганием думала о том, что президент мог и не поверить ей. Тогда придется явиться к нему лично и убедить в грозящей России и миру опасности.
*****
Мишель никогда не спала на настолько мягкой перине, не зарывалась лицом в настолько приятную подушку, не накрывала ноги и тело настолько нежным одеялом, что не смогла заснуть. Она не привыкла к комфорту, а потому старалась запомнить в мельчайших деталях этот вечер. Когда же еще ей удастся поглазеть на такую красоту?..
Только понежилась не так уж долго. На соседней кровати Эллисон поначалу ерзала, а затем встала и подошла к окну. Сидя на подоконнике, она обрела спокойствие, смотря на зажигавшиеся в небе лампочки — звезды.
— Ты чего это не спишь? — протирая глаза, спросила Мишель.
— Бывают такие удивительные моменты: ты только что смотрел на небо, и в небе было пусто; вдруг раз — и оно уже усыпано звездами, — отозвалась Эллисон. — Поднимайся, посмотри со мной на эту красоту.
С неохотой Мишель свесила ноги с края кровати. Дошлепав до окна, позевывая, Избранная поняла, что красоту она по-настоящему еще и не видела. Комфорт комфортом, а подлинное чудо находилось за окном. Умиротворенный ночной мир притягивал. Уличные фонари еще не погасли, а потому казались мигавшими светлячками. Сад заливал приятный свет. Газон, ставший бледно-зеленым, бирюзовым, а местами, прятавшимися в тени, и черным, и серым, казался превосходным.
— Я хочу глянуть на Ра, — сообщила Эллисон, перекидывая ноги, — а чего хочешь ты?
Мишель зевнула, но поняла, что сегодня ей точно поспать не удастся. Ктесифон оправдывал свое красивое название. Не то, что бедный Авалон с серыми коробками-зданиями, но с неповторимым шармом, доставшимся в наследство от безвозвратно ушедших эпох.
Мишель хотела познакомиться с этим городом. Хотела понять, чем он живет, чем дышит. Да и предложение Эллисон казалось привлекательным.
— Ты не перелезешь одна через забор, — Мишель присела на край подоконника. — И одну я тебя ночью не отпущу.
— Вот и славненько.
Эллисон спрыгнула на мягкую землю, и мелкие пылинки поднялись в воздух. Минуя освещенные участки, словно играя в «квадраты», Эллисон первой добралась до стены. Автогонщица любила скорость и в повседневной жизни.
Мишель спустилась вслед за ней, ступая плавно и осторожно.
— Ну давай же, — изображая, что кидает аркан и тянет его на себя, дурачилась Эллисон.
Через пару секунд Мишель стояла рядом, поджав губки и надув щеки. Она не успела насладиться моментом, применив способность. Не всегда сверхсилы приносят радость.
Забор казался таким грозным. Он отбрасывал причудливые, пугающие тени на освещенные фонариками участки. Но этой твердыне было суждено в эту ночь пасть ниц перед гостьями.
— Обними меня за талию и постарайся не болтать ногами, — попросила Мишель.
Эллисон на секунду задумалась, а потом подошла и бережно обвила талию.
— Крепче прижимайся, а то грохнешься на землю, когда я прыгну, — предупредила Избранная.
И вот теперь Эллисон крепко-накрепко прижалась к ее спине. Ее горячее дыхание обдавало левое ухо. Это мешало сосредоточиться на прыжке…
Мишель подпрыгнула и коснулась носками стены. Сделав пару шагов, она замерла. Дыхание Эллисон стало прерывистым. Ее взволновала смена плоскости. Мишель совсем позабыла о том, что это только для нее мир оставался на своем месте, безо всяких «кверху ногами». Подруга должна была испытать головокружение.
Мишель пошла дальше, и даже когда нога ее ступила на ребро, она не заметила никаких изменений. Но поняла по восторженному возгласу Эллисон.
Точно так же спустившись, Мишель посмотрела по сторонам. Вроде никто их не видел. По крайней мере, охранники не бежали со всех ног, пытаясь их остановить. Но попасться они могли — Зейн подходил к воротам, чтобы связаться с губернатором.
Эллисон потащила ее за руку в противоположную сторону.
— Я видела реку, пока мы ехали сюда, — возбужденно говорила девушка. — Еще немного, еще чуть-чуть…
*****
Они бежали по темным аллеям, широким улицам и пешеходному проспекту. Гирлянды освещали магазины, а кое-где мигали вывески. Но почти все заведения были уже закрыты, а улицы — пустынны.
Миновав проспект, они прошли через парк, спугнув целующуюся парочку, и оказались на набережной. Ни один человек не прогуливался в такое позднее время.
В полнейшей тишине подруги сели на скамейку, чтобы полюбоваться спокойными водами одной из крупнейших рек России — Ра. В воздухе пахло свежестью. Тишина пьянила. Казалось, они остались в полнейшей тишине, и даже если прокричишь, то никто не услышит.
Такая атмосфера способствовала сближению. И Эллисон была рада, что рядом с ней оказалась Мишель.
— Ты знала, что дельфины умеют любить? — нарушила молчание автогонщица. — Недавно сняли репортаж про дельфина, который подарил подружке «цветы» — необычайно яркие водоросли.
— Нет, не слышала, — покачала головой Мишель.
— Так вот, — продолжила Эллисон. — Эти милые существа еще встречаются только с одним другом за всю жизнь. Вот уж кого любовь до последнего вздоха. И чтобы найти друга, они отправляются в плавание.
— Романтично, — кивнула подруга.
Она подняла с земли мелкий камешек и метнула его в воду. Без плюхов он сразу же ушел на дно.
— Но ведь и мы ищем стабильность, — призналась Мишель. — Никому не хочется постоянно ошибаться.
— И ты тоже веришь в то, что можно найти только одного человека и на всю жизнь? — с надеждой спросила Эллисон.
— Можно найти сильную спину, и за ней находиться, как за каменной стеной. Но это утопия. Хороших мужчин мало. Поэтому приходится брать на себя ответственность.
— А я все жду совсем другого. Когда мы не будем, как они, — Эллис мотнула головой в сторону многоэтажек. Свет в окнах давно погас. — Когда перестанем притворяться сильными. Нам это не нужно. Мы с тобой простые девушки, храбриться нам ни к чему.
— Я не притворяюсь сильной…
— И потому решаешь все проблемы? Потому не можешь остаться в стороне? Ты берешь на себя тяжкую ношу, которую сложновато тянуть на столь хрупких плечах.
Мишель сомневалась и без таких фраз. Она и так понимала, что не женское дело — участвовать в драках и сражениях. Эллисон не была против них, но она знала, что не стоит отказываться от своей роли. Можно быть хорошенькой, женственной, и в то же время отважной. Не стоит превращаться в мужика.
— Или бояться быть некрасивыми, — Эллисон убрала упавшую на щеку прядь волос. — Не нужно додумывать слишком много. Так ты создаешь проблемы, которых изначально не было.
Мишель взяла один из ее рыжих локонов и принялась задумчиво наматывать на палец.
— Ты очень красивая девушка, Мишель, — призналась Эллисон. Но легче ей от этого не стало. Самые главные слова все еще вертелись на языке.
— Это вовсе не так.
— Так. И почему ты остригла волосы? Я думаю, тебе пошли бы длинные…
— Это… был подростковый бунт, не иначе. Меня часто задевали в детстве. Короткие волосы придают мне солидности и взрослости. Я и правда с ними похожа на мальчугана, ждущего очередной хорошей драки.