*****
Ожидание результатов утомляло. Мишель, впрочем, не грызла ногти и не обнимала себя за плечи. А вот Зейн ходил из угла в угол. Произвол Избранной он встретил с улыбкой, хотя, в глубине души, вряд ли одобрил ее поступок. Хотя и похвалил за искреннюю речь. Эллисон уверила в том, что Миша поступила правильно, и никто на нее не сердится.
В выделенную им палатку изредка заходили дикари и благодарили их. Начало положил Рикки, тот самый лысый паренек, который любил Алисию.
— Ты произнесла очень правильные слова. Мудрые. Я являюсь лекарем и слишком часто вижу страдания раненых. Надеюсь, теперь этому будет положен конец, — Рикки склонился, выказывая почтение, но Мишель сказала, что это излишне. Взамен она протянула руку, и дикарь с радостью ее пожал. Вел он себя куда благороднее своих товарищей, но и они не позволяли себе вольностей.
Каждый татарин, благодаривший Избранную, надеялся на счастливый исход, на перемены, которые изменят их жизнь в лучшую сторону.
Вскоре томительное ожидание подошло к концу. В штаб Избранной еще раз зашел Рикки, и на сей раз он пришел не со словами благодарности.
— Объявили результаты. Вы выиграли, Избранная, чуть-чуть обойдя Алисию. Тай с треском проиграл, — сообщил дикарь.
Зейн возликовал и подпрыгнул на месте. Эллисон обняла подругу, оставшуюся не в восторге от решения. Она-то надеялась на победу Алисии… Но сделанного не воротишь.
Поблагодарил Избранную и Рикки.
— А что Алисия? — спросила Мишель. — Она… не в обиде на меня?
— Я с ней еще не говорил. Но вряд ли. Она умеет принимать поражения с достоинством, — ответил Рикки.
— А еще нам перед встречей с народом нужно переговорить с губернатором с глазу на глаз. Пора выполнять обещания, — Зейн потянул подругу за руку.
Круговерть только начиналась…
*****
Старик Чероки, казалось, спал на ходу, но на самом деле, он был доволен итогом больше остальных. Свершилось то, о чем он так давно мечтал: татары и русские примирились.
Губернатор выступил после Мишель. Правитель Ктесифона сообщил о трех послаблениях в отношении татар: им было разрешено работать и учиться наравне с русскими, а также ездить в общественном транспорте. Заводы и офисы, школы и университеты были готовы принять дикарей и научить их жизни в цивилизованном обществе. Разрыв оказался преодолен.
Мишель произнесла краткую речь. Теперь, когда она выглядела как дикарь, ее не воспринимали как нечто чужеродное. Но Избранная и внутри чувствовала себя неразрывно связанной с лесом и с ними. Миша сообщила о своем решении передать бразды правления Алисии. И татарский народ с этим согласился.
— Ты точно не пойдешь с нами? — с сожалением спросила Эллисон.
Она сдружилась с лысым пареньком, и Миша чувствовала укол ревности в момент прощания.
— Нет. Я нужен своим людям, а вы справитесь и без меня. Надеюсь, до кровопролития дело не дойдет. Удачи вам, — произнес Рикки на прощание.
Они с Алисией стояли в обнимку и махали свободными руками, провожая русских, возвращавшихся в Ктесифон.
Зейн дремал, уставший после выборов и пленения, Эллисон задумчиво посматривала на кроны, когда губернатор подсел к Избранной.
— Я решила вашу проблему. И все оказалось не так уж сложно, — произнесла она.
— Я многим рискую, идя у тебя на поводу, — разоткровенничался губернатор. — Но я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. По крайней мере, из рабства вернулись мои люди, а это главное. Но я надеюсь, что ты нас защитишь и от более страшной угрозы.
Мишель ничего не ответила ему. Она лишь закрыла глаза и попросила лес раздвинуть кроны, запуская внутрь солнечный свет. И даже трава, поникшая и потемневшая, вытянулась, поглощая яркий и приятный свет…
Комментарий к 9. Кто-нибудь спасся в домике на дереве?
Саундтреком к главе послужила песня:
I See Stars - Everyone’s Safe in the Treehouse
Конец арки про противостояние с татарами. Новая синусоида будет после небольшой паузы.
========== 10. Дай мне нежность ==========
Комментарий к 10. Дай мне нежность
Для особо впечатлительных: будет очень-очень много фемслэша, переживаний и чувств. Считайте, предупредил.
В тексте встречаются строчки из песни “Дай мне нежность” группы Machete (Tokio).
Зейн просматривал утреннюю газету и попивал чай. Губернатор с самого утра умчался на ярмарку. Восстановление рынка шло полным ходом, и пока люди лишь изредка ходили по магазинам. Ярмарку они ждали с большим воодушевлением, хотя и с опаской относились к тому, что на ней появится и татарская палатка.
Эллисон была настроена скептически. Она считала, что общий язык сразу найти не удастся. Вот Зейн считал, что благоразумие на сей раз победило, а потому не стоит равнять всех под одну гребенку. Да, люди не ангелы во плоти, но и не такие уж злобные монстры, чтобы друг другу палки в колеса ставить.
Обе стороны выполняли свои договоренности, а потому хрупкий мир вот уже два дня не нарушался. Татары спокойно гуляли по улицам города. Бывшие пленные не стали рассказывать жуткие истории о своем рабстве. Татары же скромно умолчали об отходах химической промышленности, отравивших реки.
Но кое-что волновало Зейна. Отношения в их дружной группе стали слегка натянутыми. Мишель целые дни проводила на лужайке, «слушая деревья», как она выражалась. Эллисон явно скучала и тяжко вздыхала. Усадьба губернатора угнетала ее.
— Слушай, почему бы вам не поговорить? — даже терпеливому Зейну надоело это дурацкое молчание.
Эллисон гоняла по тарелке сырные шарики. Она не ела уже давно, но с места не вставала. С тех пор, как они вернулись, автогонщица не знала, куда себя деть.
— Миша ждет ответ на письмо. Ей сейчас не до меня, — вздохнула Эллисон.
— Да уж, весьма интересное занятие. А мне кажется, она просто напугана произошедшими переменами. Она вела себя как лидер, и эта роль ей в диковинку. И сейчас ей нужна поддержка.
— Возможно, ты прав.
Эллисон встала из-за стола. Бросив взгляд на медитировавшую Избранную, автогонщица все же решилась ее потревожить. В конце концов, молчание съедало, заставляло кусать губы до крови, мучаясь недомолвками.
Зейн смотрел вслед удалявшейся автогонщице и чувствовал облегчение. Даже находясь в плену, он знал, что Мишель спасет его. Но сейчас… невидимая тяжесть свалилась на плечи Избранной, и только одна девушка во всем мире могла ей помочь.
*****
Ветер ласково трепал макушки деревьев. Кроны покачивались, словно задние ряды хора. Неслышно раскрывались бутоны цветков с первыми лучами солнца. А роса стекала по желобам листков.
Мишель видела мир иначе. Новая способность открыла ей глаза, заполнила пустоту ворохом ощущений, и разобраться в их хитросплетении было очень сложно.
Порой Мишель хотелось бросить ставший удушливым Ктесифон и уехать в татарскую деревушку, пожить в домике на дереве и поговорить с Алисией. Но у Избранной была совсем другая задача, а ее желания никого не волновали. Ей предстояло написать письмо, и она со дня на день ожидала получить ответ.
Сидя в позе лотоса, Мишель пыталась настроиться на волну деревьев, понять, почему они так тянутся к солнцу. Но ощущения ее пугали. Миша была готова сдаться и все-таки уехать из города. И тогда в голову приходила более важная причина.
Поднявшись и разминая затекшие мышцы, Мишель оглянулась. Она почувствовала возлюбленную, словно у нее находились глаза на затылке. Эллисон выглядела удрученной. Вряд ли это от того, что с ней плохо обращались в татарской деревушке.
— Как успехи? — спросила автогонщица, скрестив руки на груди.
— Неплохи, — ответила Мишель. — Только вот я не могу постичь природу новой силы. А ты чего такая грустная? Это из-за Рикки?
— Нет, что ты, — махнула рукой Эллисон.
— А я все думала, что ты к нему привязалась. Хотя я видела, как он держал нож возле твоей шеи. Он хотел тебя ранить?
— Нет, — мотнула головой возлюбленная. — Иначе он бы меня не провел в деревню.
— Да, только я не ожидала тебя там увидеть. Знаешь, как я перепугалась? Мысли о том, что тебе могут навредить, здорово мешали мне. Я с большим трудом концентрировалась на бое.