Внезапный порыв, и Нильс почувствовал боль. Кровь хлынула на пол, как вода из крана. Мальчик вычерчивал ровную линию на внутренней стороне предплечья. Он пытался отвести руку, но отчаянье затуманило разум, не позволяя сделать это. Нильс надавливал все сильнее, оставляя в глубокой ране стеклянную пыль, отделившуюся от осколка. Порез чесался. Мальчик выронил обломок стекла и запустил пальцы в рану. Он старался избавиться от стекла, но только сильнее разрывал и без того глубокий порез. Нильс не задумывался о том, что слишком сильно повредил мышцы. Еще немного, и он больше не сможет шевелить этой рукой. Осколки оставались на месте, а мальчик все сильнее скулил от боли, заливая слезами открытую рану.
На мгновение Нильс забыл о страданиях. Его одежда была испорчена безвозвратно. Мальчик выглядел так, словно несколько суток резал свиней для «Мясницкой лавки Ларса». Нильс принялся тереть кровавые пятна на длинной футболке и светлых штанах, но только сильнее размазывал грязь. Ему казалось, что станет еще хуже, если медсестры увидят его в таком виде - тогда он точно останется без прогулок, а о возвращении домой и вовсе придется забыть.
Нильс не понимал, что утром его труп найдут на холодном полу, залитом кровью. Никто не станет его ругать - увезут в морг и оповестят мать о кончине. Будет ли плакать фрекен Педерсен или вздохнет с облегчением? Нильс не знал. Он просто хотел отчистить одежду и вернуть любимую кружку.