Покручивая палочку, Патрик начал водить твердый леденец вверх-вниз меж ее половых губ. Кэнди напряглась, изогнула спину, на лице отразилось блаженство. Он сунул леденец в рот.
- Вкусно, однако, - вернул леденец в прежнее место.
Кэнди постанывала от удовольствия.
- Ты хорошо усваиваешь уроки.
Второй рукой Патрик поглаживал бархатистые бедра.
- Ты слаще любой конфетки, - он положил блестящий от влаги леденец на ночной столик. - Приберегу это лакомство на потом, чтобы насладиться им после твоего ухода.
Лег рядом в ней, поцеловал в нежнейшие губы, и она со всей страстью ответила на поцелуй. А потом они неспешно занялись любовью, слились воедино, постепенно, но уверенно поднимаясь на вершину блаженства, которой и достигли к взаимному удовлетворению.
Рядом с мотелем вдруг загудел грузовик и Патрика вырвало из сладостных воспоминаний. Сможет ли он жить без Кэнди, если волею обстоятельств их отношения станут достоянием общественности? Для него она превратилась в наркотик. И оставалось только надеяться, что найдется способ уберечь их секрет.
Проснулся Патрик рано. Ему не терпелось вернуться домой и по электронной почте сообщить Кэнди об убийствах в мотеле. Он уже собирал вещи, когда вновь раздался громкий стук в дверь. Патрик подпрыгнул от неожиданности, нервы за последние часы сильно расшатались, прильнул к “глазку”, увидел стоящего в коридоре Суперкопа.
- Решили уехать пораньше, не так ли? - спросил Суперкоп, когда Патрик открыл дверь.
- Да нет, - Патрик знаком пригласил полицейского войти. - Мне бы хотелось вам помочь, но, клянусь, я ничего не видел и не слышал.
Суперкоп переступил порог, закрыл дверь, лениво огляделся, потом сунул руку в карман и достал леденец на палочке.
Патрика как громом поразило. Совпадение? На лбу выступил холодный пот. Он попытался что-то сказать, но не смог. А Суперкоп снял с леденца обертку, сунул его в рот.
- В каком-то телесериале лысый коп любил эти леденцы. Не помню только, как его звали.
- Я думаю, Коджек, - ответил Патрик. - Телли Савалас .
Суперкоп пожал плечами. Подробности его не интересовали. Патрик чувствовал, что нервы его напряжены, как натянутые струны. Что тут делает этот коп? Чего ему надо?
Суперкоп откашлялся.
- Не встречались с сексопильной блондинкой по имени Кэнди? Кэнди Бурнетт? - буднично так спросил он, не глядя на Патрика.
У Патрика упало сердце. Копы уже прознали о ней! Он глубоко вдохнул, закрыл глаза, покачал головой.
- Послушайте, если об этом станет известно, пострадают невинные люди.
Суперкоп ничем не выразил сочувствия. Отвернулся от Патрика, снял с внутренней ручки табличку “НЕ БЕСПОКОИТЬ”, открыл дверь, перевесил на наружную, снова закрыл, запер на замок. Вновь обратил закаменевшее лицо к Патрику.
- Я все знаю о тебе, Фарр. Пришел час расплаты.
Волна страха прокатилась по Патрику. Он покраснел до корней волос.
Суперкоп какое-то время злобно смотрел на него, потом рявкнул: “Не очень-то ты расстроен. А ведь твою подружку нашпиговали свинцом”.
У Патрика закружилась голова, колени подогнулись, он плюхнулся на кровать. Нет, не могли ее убить! Не могли! Только не Кэнди! Но как? Почему?
- Выкладывай все, Фарр, - сурово продолжил Суперкоп. - Почему ты ее убил?
- Что?
Патрика чуть не вывернуло наизнанку. Мало того, что Кэнди больше нет, так еще его обвиняют в убийстве! Хуже ничего быть не могло. Он потерял Кэнди, а теперь, похоже, терял семью, а то и свободу.
- Нет… я… - Патрик пытался объяснить, но от горя у него перехватило дыхание. - Я не могу в это поверить. Только не Кэнди! Кто мог ее убить?
- Обставил все так, будто ее убил ревнивый муж, не правда ли, Фарр? - не унимался Суперкоп. - Убить ни в чем не повинного парня и выставить его бойфрендом своей подружки - это круто. Можно сказать, гениальный ход, - Суперкоп достал леденец изо рта, повертел палочку между пальцами. - Бедняга, должно быть, случайно выходил из мотеля одновременно с ней.
Патрик не ответил. Поникнув плечами, сидел на кровати, медленно мотая головой. Его трясло, руки дрожали. Наконец, он поднял голову, посмотрел на полицейского, по щекам текли слезы.
И только тут заметил, что выражение лица Суперкопа изменилось. Ноздри его раздувались, глаза сверкали от ярости, губы разошлись в зверином оскале.
Голова у Патрика пошла кругом. “Что же тут происходит? - подумал он. - Что нужно от него этому полицейскому?”
Дыхание с шумом вырывалось из груди Суперкопа, пока он натягивал на правую руку резиновую перчатку и доставал из правого кармана револьвер “38-й спешл”.
- Она говорила тебе, что замужем за копом, Фарр? - прохрипел он.
Глаза Патрика медленно вылезли из орбит. Он покачал головой.
- Я так и думал. Большинству парней не хватает духа трахать жену копа, - Суперкоп помолчал, вздохнул. - Как я понимаю, нам надо закончить одно дельце, так?
У Патрика учащенно забилось сердце. Рот открылся, но с губ не сорвалось ни слова.
- Никогда не задумывался о самоубийстве, Фарр? - спросил Суперкоп. - Такой, как ты, наверняка впал бы в глубокую депрессию, застрелив двух невинных людей.
И прежде чем Патрик понял, что происходит, мускулистые руки Суперкопа скрутили его, как смирительная рубашка. Рукоять револьвера оказалась в правой руке Патрика, правая рука копа обхватила ее снаружи, начала поднимать к голове. Патрик не нашел в себе сил сопротивляться. Да и что он мог противопоставить такому здоровяку? Почувствовал, как холодный ствол уперся ему в висок. Внезапно вспомнил свои совсем недавние мысли: он подумал, что хуже ничего быть не могло.
И, как выяснялось, ошибался. Могло быть хуже.
Гораздо хуже.