«И чем меньше вы будете мне мешать, тем лучше», – казалось, говорил его тон.
Квентин решил воспользоваться своим опытом полицейской работы.
– От парочки, что нашла тело, услышал что-нибудь интересное? – спросил он.
– От нее ничего, кроме истерики, от него – немногим больше. Короткий рассказ и стук зубов. Они в буквальном смысле споткнулись о тело. Никого здесь не видели и ничего не слышали.
– Скорее всего, не обманывают. Если бы они сидели тихо, то и увидели бы, и услышали.
– В Пансионе между служащими запрещены доверительные отношения, – заметила Стефания. – Это одно из основных правил управительницы, миссис Кинкейд. – Она взглянула на Ната. Тот заметил, что директриса старательно избегает смотреть на тело Элли Уикс. – Не знаю почему, но миссис Кинкейд в чем-то подозревала девушку. Присматривала за ней. Говорила мне, что та что-то задумала.
– Не говорила, что именно? – спросил Нат.
– Нет. Я даже не представляю, что ей казалось странным в поведении Элли.
– Я поговорю с вашей миссис Кинкейд. – Нат сделал пометку в своем блокноте, бросил взгляд на тело и на полицейских, суетившихся возле него. – Сейчас мои люди допрашивают служащих Пансиона и постояльцев, благо их тут немного. Пока известно только, что одна из горничных видела, как Элли Уикс разговаривала с каким-то мужчиной в главном корпусе. Было это часа два назад. То есть время сходится. Судя по описанию, это был Каллен Руппе.
– Занятно. Его имя, похоже, связано со всеми здешними тайнами.
– Я тоже это заметил. Пора поприжать его.
Квентин нахмурился, чуть заметно кивнул:
– Два часа назад... То есть во время бури. Но погляди, одежда на ней совершенно сухая.
– За исключением тех мест, где она касается земли.
– Следовательно, ее сюда принесли. Час назад, когда кончился ливень.
– Ты думаешь, ее убили в здании?
– Скорее всего, – ответил Квентин. – Обрати внимание – следов на траве нет, а ведь она наверняка бы сопротивлялась. – Он говорил бесстрастным голосом, но лицо его было напряжено. – Трава тут густая, так что твои люди никаких следов не обнаружат. Разве что преступник по глупости или по неосторожности что-нибудь обронил...
– Ты полагаешь, ее задушили в главном корпусе, после чего перенесли сюда? – Стефания недоверчиво покачала головой. – Разве такое возможно?
– Возможно еще и не такое, – спокойно ответил Квентин.
– Для убийства нужен мотив. – Нат повернулся к Стефании. – Кому понадобилось убивать девушку? Может быть, миссис Кинкейд укажет мне правильное направление?
– Возможно. – Стефания неопределенно пожала плечами. – Мне кажется, она знает все и обо всех в Пансионе. Правда, у меня есть и свои соображения. – Она посмотрела на Квентина, подождала, пока тот кивнул, и продолжила: – Дело в том, что прежним директорам Пансиона хорошо платили за то, что они заставляли служащих подглядывать и подслушивать за гостями и заносить в особый журнал всю информацию о... неблаговидных поступках, о тайнах постояльцев. Гости иногда распускали языки, надеясь, что их никто не видит и не слышат. По приезде администрация заверяла их, что они могут не беспокоиться за свою репутацию, что им гарантируется полная информационная безопасность... А на самом деле с них глаз не спускали. Так набрался целый журнал самых разных записей.
Нат насупился, прикидывая в уме, могут ли все эти сведения быть ему полезны:
– Ну хорошо. Насобирали информации. А что дальше? Как ее использовали?
– В этом-то весь вопрос, – ответил Квентин. – Зачем кто-то вел записи, если не предполагал ими воспользоваться? Каким был изначальный замысел?
– Шантаж, – не задумываясь, произнес Нат.
– Допустим. Или получить гарантию собственной безопасности. Кто-то намеревался использовать весь этот компромат как средство защиты.
Каллен Руппе не производил впечатления оптимиста – ни внешне, ни внутренне. Не от веселого нрава он пошел ухаживать за лошадьми, а по другой причине – Каллен Руппе не любил людей. К сожалению, другой работы, максимально избавлявшей его от контактов с людьми, он не знал.
– Да говорю же я тебе, – повторил он лейтенанту, – что сегодня я и не подходил к главному корпусу. Я вообще туда не хожу, только когда меня позовут. Нечего мне там делать.
Допрос шел в роскошной гостиной, уставленной шикарной и удобной мебелью, нелепой для данного случая.