Она прикоснулась замёрзшими пальцами к его щеке, и Филипп тут же взял её ладонь в свою. И отчего-то это показалось нехорошим знаком. Он будто останавливал её. Или себя…
— Не сейчас, — проговорил он едва слышно, и в глазах было столько разочарования и горечи, что Анна отступила. — У меня есть важные дела на Пиросе. Это мой долг, и как бы мне ни хотелось, этот долг не отнять. Меня учили, что…
— Меня тоже много чему учили! — воскликнула Анна. — Например, что все принцы и короли высокомерные кретины. Что они — зло, в которое нужно стрелять!
Резкий пас — и с пальцев сорвались острые молнии. С приглушёнными взрывами врезались они в увядшую траву, и лёгкий порыв холодного ветра принёс запах гари.
Два яростных взгляда пронзали друг друга.
— Не всё, чему нас учат, правильно, Филипп, — прошептала Анна. — Порой счастье где-то на противоположной стороне.
— А ещё порой приходится чем-то жертвовать во благо прочих, Анна.
Анна со злостью фыркнула и отвернулась. «Ты даже не представляешь, насколько прав в этом, Фил!»
— Я тебе обещаю, что мы уедем из замка, как только всё кончится, — сказал Филипп, осторожно проводя по её плечу. — Я договорился с отцом, но пока исполнять уговор нужно мне. И тебе тоже.
— Я ни о чём с твоим отцом не договаривалась.
Анна дёрнула плечом, скидывая руку Филиппа.
— Нет, но обещала мне, что не будешь ходить туда, куда не следует. Потому что нельзя, чтобы у него были какие-то подозрения. У него есть причины не доверять тебе, согласись. Так что нужно вести себя осторожно, пока ты здесь. И пытаться быть милой, насколько это возможно. Осталось недолго. Потом мы оба будем свободны.
Анна поджала губы и взглянула на Филиппа краем глаза. Он хмуро смотрел на замок, будто пытался отыскать кого-то в чернеющих окнах.
— На что ты смотришь? — спросила она тихо.
— Это окна отца.
Филипп мотнул головой и попытался улыбнуться. Анна покачала головой: не вышло. Слишком натянуто.
Она не понимала, что с ним сейчас было не так. Почему он не мог бросить всё, наплевать на дурацкие правила и быть счастливым где-нибудь далеко. Там, где зеленела листва или журчала река, где драконы рассекали воздух. На него точно так же давили стены замка, законы трона, и в этот раз они будто что-то в нём сломали. Будто война закончилась, все желания осуществились и ему не за что стало бороться. Потому что когда Филипп чего-то хотел, для него не существовало границ и правил. Вести переписки с правителями и представителями других государств? Улететь в самоволку на драконе? Нарушить приказ короля и привести в замок ведьму? Он был готов на всё, что привело бы к цели. И не были нужны никакие договорённости!
Тем более те, что заключил он, а вдруг стать хорошей и правильной она почему-то была обязана!
— Я тебе обещаю, — повторил Филипп, заправляя прядь волос на Анне за ухо. — Мы уедем отсюда. И это будет ещё одна вещь, которую мы сделаем правильно.
Они одновременно фыркнули, и Анна нехотя сменила гнев на милость. Взяла его за такую же холодную ладонь, как у неё, и кивнула, медленно переплетая их пальцы.
— Я постараюсь быть милой девочкой, Фил. Надеюсь, договоры со мной тебе так же важны, как с отцом.
— Я тоже надеюсь, что в этот раз мы действительно друг друга поняли.
Анна невинно похлопала глазами, и Филипп, стараясь не рассмеяться, покачал головой. Он положил руку ей на плечи, притянул к себе, и они побрели в глубь парка, прочь от чёрных окон, в одном из которых притаилась едва заметная фигура. Элиад Керрелл внимательно наблюдал за короткой ссорой и сделал свои выводы.
5
Грозы на Пиросе начинались рано — не успела отступить зима. Косые ночные ливни барабанили в окна, отмывали города, готовясь впустить в мир что-то новое, яркое и цветущее.
Оно было здесь, на пороге, готовое ворваться в жизнь ураганом. Ворваться вместе с белым платьем, рубинами в украшениях и переплетениями тонких линий на руке, прямо там, где синели вены.
Это должно было быть чем-то радостным и окрыляющим, но увы. Жизнь имела мало общего с романтическими представлениями о природе и церемониальной одежде. Гроза — это всего лишь гроза. А платье — всё ещё просто платье. Корсетное, усыпанное драгоценными камнями, сшитое из лучших тканей — но лишь платье. Которое, к тому же, больше никогда не наденут.
Слишком непрактично, думала Анна, глядя на него в зеркале. Её заставляли примерять его бессчётное количество раз, и порой Анна от злости и усталости мечтала скорее использовать его по назначению. Только бы забыть на следующее утро.