Анна следила за всем в зеркале и видела в нём будто не себя. Причёска была намеренно небрежной, но слишком умно сделанной, чтобы обмануться: ей, девице из деревни, в жизнь такое самой не сплести.
Все её видели именно такой: озлобленной девицей из деревни, в мужских шмотках и со шрамом на лице. В ней не было лёгкости, женственности и грации, какие были у той же Альен, и никакое платье, даже самое прекрасное, не смогло бы это исправить.
Анна прикрыла глаза. Если даже её служанка (докатились… у неё есть служанка…) выглядит больше леди, чем она, невеста принца, как на неё будут смотреть те, кто провёл в высшем обществе, среди элегантности и красоты, всю жизнь? Что будет, когда она столкнётся с теми, кто считает подобных ей сбродом? Они с мальчиками часто работали на таких людей, у Хога удивительным образом получалось с ними договариваться, а потом смеяться за их спиной и тихо ненавидеть. Сейчас Анне даже посмеяться было бы не с кем…
Полчаса истекали быстро. Анна и Альен постоянно поглядывали на часы: когда оставалось пять минут, им всё ещё нужно было завязать все шнурки и ленты, закрепить все крючки. И с каким же облегчением они выдохнули, когда всё было готово. Анна придирчиво оглядывала себя в зеркале, пытаясь понять, нравится ли ей девушка в отражении. Это точно была не она, но, пожалуй, лучший образ, сочетавший в себе дикость, необузданность и изящность современной моды, придумать было бы сложно.
Анна ещё раз повертелась, помахала подолом, сделала пару шагов, привыкая к тому, как три слоя юбок обволакивают ноги. Платья… Она не помнила, когда в последний раз надевала их!
— Нам пора! — воскликнула Альен, и Анна дёрнулась, когда тонкие цепкие пальчики сомкнулись чуть выше локтя. — Пойдёмте же.
Альен потащила её к двери, но Анна вырвалась и отступила.
— Филипп никого не убьёт, если я опоздаю, — сказала она, понизив голос. — Иди. Мне нужно кое-что забрать…
— Нож? — Альен в ужасе посмотрела на подоконник.
— Не твоё дело.
Взгляд Анны стал опасным. Альен вздохнула, молясь про себя, чтобы Анна ничего не испортила, и нехотя вышла, постоянно оборачиваясь. Лишь когда щёлкнул замок, Анна подошла к кровати, воровато оглянулась и опустилась на ковёр. Пошарила рукой между дном и матрасом и ловко выхватила свёрток из нескольких старых платков. Анна вытащила его и с сожалением сжала, приваливаясь плечом к кровати. Когда она забирала этот свёрток из дома, Орел пришёл в ярость.
— Ты не имеешь права его забирать! — выкрикнул он, загораживая проход из захламлённой кладовой.
— Правда? Смотри! — Анна махнула свёртком у лица брата. — Я это сделала. А теперь отойди, Орел, я не хочу применять против тебя силу. — Яркие молнии засверкали вокруг свободной руки.
Орел не двигался пару секунд, а потом нехотя отошёл и привалился к косяку. Анна вышла, слыша вслед злой крик: «Я тебя ненавижу! Если мы встретимся, я убью и тебя, и его, и всех, кто будет рядом!»
— Не сможешь, братец, — сказала Анна, чувствуя, как внутри что-то болезненно обрывается.
Она хотела сохранить отношения с братом, но не могла ничего ему объяснить. Точно не сейчас, когда она сама была настолько не уверена в своём положении, что готовилась в крайнем случае заключать сделку с королём. То, что было завёрнуто в светлую тряпицу, должно было стать гарантом сохранения жизни и ей, и Орелу, и всем, кто ей дорог. Единственный козырь на случай непредвиденных ситуаций.
Быть может, Орел поймёт позже.
Анна ещё раз тяжело вздохнула и поднялась с пола. Филипп, наверно, её заждался.
Когда Анна вышла, Альен бросила на неё взгляд, полный молчаливого негодования, и полдороги расправляла госпоже помявшуюся юбку. Она хотела высказать столько об отношении к её работе, к дорогим нарядам и королевским подаркам, но держала язык за зубами. Она не сомневалась, что неосторожное слово — и вспышка молнии станет последним, что она увидит в жизни.
Холл столичного отеля сверкал, как должны были сверкать дворцы. Люстру под высоким потолком украшали крошечные магические шары, горящие, как сотни свечей. Полы покрывали красные ковровые дорожки, и в них тонул стук каблуков высоких шнурованных сапог. Анна оглядывалась по сторонам, думая, что в этот раз по крайней мере её вид соответствует обстановке. Она не выходила в коридор с момента, как Филипп привёз её в отель около двух недель назад. В тот раз она мысленно пыталась высчитать стоимость украшений на стенах и потолке.
Сейчас Анна считала шаги. Спускаясь в холл, опустевший явно не по желанию обеспеченных постояльцев, она уже видела затылок Филиппа. Он скучающе развалился в кресле, подпёр щёку кулаком и что-то читал на светящемся экране синерниста. Рядом стоял охранник, окидывающий холл взглядом светящихся глаз, пронизывающих всё рентгеном. Внешне он никак не отреагировал на Анну, но Филипп вдруг вздрогнул, обернулся и медленно поднялся.