Нужно попытаться увидеться с ним как можно скорее, чтобы объяснить, почему теперь можно обойтись без помолвки.
Глава 10
В полдень Дариен занялся работой с никогда не уменьшавшейся стопкой деловых бумаг. У него уже не было сомнений, что леди Теодосия сохранила их встречу в тайне и за его поведение вызова не последует. Вероятно, теперь она мечется в замкнутом круге, пытаясь придумать, как избежать помолвки.
Эта мысль вызвала улыбку. «О нет, миледи! Вы моя».
Если думать так было коварством, то гроссбухи, счета и квитанции ему посланы в наказание. Он не привык этим заниматься, хотя и понимал, что нужно разбираться во всем, за что ответственность лежала на нем. Глухие удары в парадную дверь оторвали его от очередной колонки цифр.
Не слишком ли быстро он расслабился?
Дариен прислушался: вот Пруссок затопал к входной двери, затем раздались неясные голоса, потом шаги в сторону его комнаты и, наконец, стук в дверь.
— Войдите.
— Вас хочет видеть джентльмен, милорд, — раздраженно доложил Пруссок. Гости явно были ему в тягость.
Поднявшись, Дариен приготовился к худшему.
— Кто?
— Лорд Вандеймен, милорд.
На миг его накрыла волна облегчения, но потом навалились другие сложности. Ван станет его первым гостем. Где его принять?
Мебель в приемной и в салоне до сих пор была укрыта полотном, то же самое было и в гостиной на отцовской половине. Дариен не желал пользоваться теми комнатами, отказался также от большой спальной, которая принадлежала Маркусу, несмотря на то что все следы прошлого были тщательно уничтожены.
Дариен обосновался в третьей спальне, очень скромной по размерам, и пальцем о палец не ударил, чтобы хоть как-то ее украсить или облагородить.
Прежде чем какое-нибудь решение пришло ему в голову, на пороге появился Ван, стройный, светловолосый, с длинным шрамом вдоль щеки.
— Думаешь, как бы меня вышвырнуть? — спросил он с улыбкой, но глаза его оставались серьезными.
Засмеявшись, Дариен пошел ему навстречу, чтобы обменяться рукопожатиями.
— Нет, только вот думаю, где бы тебя усадить. Я практически здесь не живу, но у меня все есть. Эль, вино, чай, кофе?
— Кофе, спасибо. — Ван оглядел комнату.
Дариен отослал Пруссока на кухню и пояснил:
— Здесь все по-спартански. Когда отец умер, душеприказчик вывез отсюда все бумаги, подтверждающие мое право на титул, а я не потрудился их вернуть. Тут еще были книги, какие-то старые альманахи и еще много чего, но все сгнило, и я приказал Пруссоку их сжечь.
— А почему бы не продать все это? Неплохие деньги…
Дариен усмехнулся:
— Как знать… Рад видеть тебя, Ван.
Тот улыбнулся в ответ.
— Тогда позволь спросить, почему мы не увиделись раньше. Я вот только услышал, что ты вчера был на балу у Йовилов, и сразу к тебе: не знал, что ты в городе.
— Обустраивался. — Это прозвучало как извинение. — Может, пройдем в гостиную? Там, правда, все еще не распаковано.
— Тогда зачем тревожить саван? — Ван уселся в кресло с продавленным сиденьем у холодного камина. — Как поживаешь?
Немного встревожившись, Дариен сел во второе кресло. Ван мог приехать к нему просто по дружбе, в этом не было сомнения, но мог и по делу, имевшему отношение к прошлой ночи. У него были свои связи с «балбесами».
— Очень даже ничего, все под контролем, — ответил он. — А ты? Как жена? Дети есть?
В прошлом году Дариен был несказанно удивлен, узнав, что Ван женился на богатой вдове значительно старше его и стал обладателем поместья, пребывавшего в худшем положении, чем у Дариена.
— Все отлично! — сказал Ван. — Рекомендую и тебе обзавестись семьей.
Прежде чем Дариен смог отвлечься на эту тему, Ван спросил:
— Ты специально избегал меня вчера?
— Напролом и в точку, как всегда. Разумеется, избегал. Я был прокаженным на том празднике жизни, и у меня в мыслях не было заражать тебя.
— Никогда не подозревал тебя в донкихотстве. Но если ты и болел проказой, то теперь исцелился: стал любимчиком герцогини Йовил, — правда, не стал дожидаться, когда тебя увенчают лаврами.
— Чем очень расстроил ее, да?
Брови у Вана дернулись.
— Нет, только слегка озадачил. Зачем?
— Терпеть не могу, когда надо мной рыдают.
— Что в действительности происходит?
Дариена так и подмывало рассказать Вану все, но это продолжалось не больше мгновения. Ему не стоило посвящать друга во все эти подробности, потому что могут возникнуть определенные обстоятельства, до которых Вану вообще не должно быть никакого дела.