Или выберемся все четверо или не выберется никто. Наверное, это неправильно, но иначе мы просто не могли. Краем глаза я уже видела темный силуэт, который постепенно приближался. Как же хотелось обернуться, однако это стало было бы последним моим решением, принятым в жизни.
Силы, чтобы дать полноценный отбор, не осталось. Надежды, пожалуй, тоже.
Но выход из дома тоже был все ближе, и ближе, и ближе…
— Еще чуть-чуть, — шептала я под нос. — Еще совсем чуть-чуть. Немного.
В дверь мы буквально врезались. И, разумеется, она оказалась заперта, но, слава Творцу, не чарами, а просто на замок.
— Выбивайте, — закричала я Де Ла Серта, сама же повернулась лицом к угрозе.
Если уж погибать, то так, чтобы на том свете можно было с гордостью посмотреть в глаза Тшилабе, своей злобной ведьме-прабабке, и заявить, что я не посрамила родовую честь, погибла в бою, оставив после себя долгую и недобрую память.
Чернокнижник точно был мужчиной, даже широкий плащ, в который он кутался, не мог скрыть ни чересчур высокого для женщины роста, ни широкие плечи, ни резкие движения, не свойственные представителям слабого пола.
Наш враг — мужчина. И он чрезвычайно высок. Выше меня как минимум на полголовы. Не так чтобы отличная новость, но в любом случае гораздо лучше, чем ничего. Только бы успеть применить новые знания и вывести на чистую воду мерзавца.
Чернокнижник приближался к нам, не издавая ни единого лишнего звука. Он явно не был настроен на долгие задушевные беседы. Нас просто убьют. Быстро и эффективно.
Хвала Творцу, Де Ла Серта занимались именно дверью, а не разглядывали пришедшего по их душу колдуна. Пожалуй, все-таки Мануэль и Теодоро небезнадежны.
А вот что делать мне самой…
"Я помогу тебе", — внезапно услышала я шепот, который точно звучал в моей голове.
Прозвучало это так тихо, неразборчиво, что даже никак не удавалось понять, мужчина со мной говорит или женщина. Одно стало понятно: кто бы это ни был, он или она предлагает помощь, когда она так сильно нужна.
Отец всегда наставлял нас с Эдвардом, что не стоит принимать помощь не глядя, особенно, когда не знаешь, кто твой благодетель. Однако же ситуация была, на мой взгляд, действительно безвыходная. Сейчас я бы, кажется, и с Врагом заключила сделку ради спасения всех нас.
"Как же? И кто ты?" — также мысленно спросила я, не отрывая взгляда от чернокнижника. Он казался таким уверенным в грядущей победе.
"Я твой друг, девочка. Бескорыстный друг, который защитит и убережет. Прими мою помощь — и ты сметешь с пути эту жалкую тварь, которая осмелилась выступить против тебя".
И тогда удастся спасти брата, Де Ла Серта…
Творец, только бы не переплатить.
— Я принимаю твою помощь, — вслух произнесла я, словно бросаясь в омут.
Будь, что будет. Может быть, сейчас я совершаю самую страшную ошибку в своей жизни, однако если вслед за ней я смогу долгие годы продолжать ошибаться, цена достойная.
Стоило только согласиться, как в меня бурным потоком хлынула чужая сила, которая ощущалась одновременно и как нечто чуждое, холодное, как ледяная вода горной реки, однако при этом вся сущность моя приняла это странный дар с удивительно легкостью. Пожалуй, даже сила Эдварда так легко не приживалась во мне.
Когда чернокнижник поднял руку, обрушивая на нас атакующие чары, они врезались в щит такой мощный, какого мне прежде никогда не удавалось создать. Эдвард только удивленно охнул.
— Да у тебя, кажется, открылось второе дыхание, — воскликнул Второй едва ли не с благоговейным ужасом.
Мне, признаться, и самой стало не по себе от того, насколько щедр оказался мой неизвестный благодетель. Вся поза чернокнижника теперь выражала колебания. И пришла уже очередь нападать для меня. Хотелось испепелить эту тварь, так что я не мелочилась, вкладывая в каждый удар как можно больше сил.
Я хотела уничтожить того, кто желал продать душу Мануэля Де Ла Серта и попутно пытался убить моего брата, меня и Теодоро. Уничтожь корень всех зол — и тогда проблемы исчезнут сами собой.
Вот только одного я не учла: уже и без того изрядно попорченная конструкция, созданная чарами фэйри, с большим трудом сохраняла стабильность, а теперь так и вовсе начала разваливается, грозясь растереть нас в мелкую пыль.
Чернокнижник среагировал первым, развеявшись черным дымом.
Слава Творцу, Де Ла Серта к тому времени сумели все-таки вынести входную дверь.