— Засиделась в клетке, птичка? — первым делом сказала няня Шарлотта, увидев меня. — И глазки не так сияют и румянец померк. Нельзя тебе сидеть взаперти, звездочка наша. Ты, не в пример своей матери, не рождена для всех этих расшаркиваний. Вот же напасть, родиться благородной леди и быть настолько равнодушной к богатству и власти.
Я только улыбнулась в ответ на эти слова. Сказать было нечего. Мама, по моему скромному мнению, была рождена абсолютно для чего угодно. А сама я все-таки была рада, что не приходится всерьез беспокоиться о хлебе насущном и крыше над головой. Хорошо танцевать на площадях, зная, что никто не может причинить тебе вред, табор давал мне свободу, а высший свет — защищенность и силу.
— Ничего, — махнула я рукою, — все это совершеннейшая ерунда. — И такую жизнь я тоже ценю, и благодарна Творцу нашему за все, что получаю каждый день. Так что же удалось разузнать тебе о том, что происходило в доме Де Ла Серта? И как так вышло, что маркизу настолько легко отравили в ее же собственном доме?
Няня тяжело вздохнула и покачала головой, выказывая неодобрение тому, насколько быстро забрасывала я ее вопросами.
— Вот всегда ты спешишь, девочка моя. Вся в делах и заботах. Когда уж начнешь наслаждаться своей юностью? Она проходит быстро. А этот паршивец из Иберии, которого вы с братом все спасти пытаетесь, точно не стоит ни твоих слез, ни усилий.
Я закатила глаза. Ну как можно ожидать чего-то другого от первенца в семье Дарроу? Наследником, конечно, числится у нас Эдвард, но он ведь всего лишь Второй. Да, в делах и заботах. А уж любовь моя… С ней и вовсе одна сплошная беда, да только чувства никак не угаснут, не отпустят на свободу.
— Так вот, звездочка моя, с неделю назад в доме появилась девчонка — новая горничная, — начала рассказ няня с тем невозможным простонародным говорком, который всегда выводил из себя мою матушку, но при этом забавлял всех остальных. Даже годы службы в знатном семействе никак не изменили манеру речи няни Шарлотты. — Да не просто появилась, а сразу стала личной горничной хозяйки. Маркиза была той еще сварливой гадиной и альбинцев ни во что не ставила, раньше ее иберийка и одевала, и причесывала, а тут на тебе, альбинка. Серая мышь, невзрачная, глазу не за что зацепиться. Один раз увидишь — другой не вспомнишь. Ни с кем из прислуги дружбы не заводила, да и говорила неохотно.
Странное дело. Молоденькие горничные обычно, напротив, излишне словоохотливы, и если молчат, то только по причинам невероятно серьезным. Так что все действительно выглядело очень и очень странно. Я почти не сомневалась, что новую горничную к графине направил как раз неизвестный колдун, который пытался убить и меня. Вот только в случае с маркизой Де Ла Серта все удалось как нельзя лучше.
Продавшая своего ребенка женщина получила по заслугам и легла в могилу. Отличный пример высшей справедливости. Но почему-то особого удовлетворения я не испытывала.
Жаль.
— Так вот, девчонка эта, то ли Мэгги, то ли Мэдди, едва лишь маркиза преставилась, как в воду канула. Расчет не брала, жалования не получала. Просто испарилась. И откуда она взялась, никто не знал. Маркиза наняла — и ладно. Главное, денег не требует.
Вот же досада.
Я в раздражении принялась ходить из угла в угол.
Надеялась по наивности своей, что сам колдун явится к маркизе Де Ла Серта, чтобы подсыпать ей яд, однако какое жестокое разочарование в итоге пришлось постичь.
— Но откуда-то должна была взяться эта Мэгги-Мэдди в доме Де Ла Серта, — вздохнула я, чувствуя, как начинает невыносимо болеть голова. — Человек рождается на свет и каждый его поступок, каждый вздох, оставляет след. Эта девушка не могла возникнуть из воздуха и раствориться как туман. Ее нужно непременно найти.
И снова я принялась выхаживать по комнате, разглядывая узоры на ковре.
— Звездочка моя, — схватила меня за руку няня, — ты так протопчешь дыру на этом ковре. Вспомни, сколько твой отец за него заплатил. Найдем мы девчонку, никуда не денется. Как можно спрятаться в столице от Дарроу?
С этим поспорить было трудно, речь тут шла о лорде Дарроу, а не о его детях. Все же по влиянию и власти мы точно не могли сравниться с нашим уже почти легендарным отцом. Еще и в таборе стоит попросить помощи. Цыгане — великие мастера, когда нужно кого-то выследить, уж с этим я был знакома не понаслышке.
Все еще можно исправить, изменить ситуацию в нашу пользу. Сдаваться после всего пережитого было бы просто трусостью и слабостью, а позволить себе ни то, ни другое не мог никто, носящий славное имя Дарроу.
Поэтому после недолгих размышлений я велела няне Шарлотте доложить обо всем батюшке, а сама отправилась искать брата или мать, чтобы предупредить их о том, что снова собираюсь выйти на улицу. Там, где может оказаться совершенно бессильна леди Ева, может справиться шувани Чергэн. Я определенно засиделась дома и это следовало исправить.