Поэтому Кенни схватил ее в объятия и закрыл рот поцелуем. Оба запылали почти мгновенно. И Кенни пришло в голову, что, может, все еще обойдется, если они большую часть времени будут проводить таким вот образом. Но как он ни пытался, все-таки не сумел убедить себя, что это — наилучший выход из положения.
Встретила их тощая женщина средних лет с торчащими во все стороны волосами и очками в красной пластмассовой оправе, и не успели они глазом моргнуть, как уже стояли перед алтарем, украшенным пыльными шелковыми розами, готовясь принести брачные обеты. Он не подумал купить Эмме обручальное кольцо, но часовня предоставляла и такие услуги, за дополнительную плату, разумеется.
Леди Эмма, кажется, снова шмыгала носом и тихо плакала.
— Кенни… я в самом деле не думаю…
Он снова прибегнул к испытанному средству — поцелую, и церемония началась.
— Горячо возлюбленные… — бормотала женщина в красных очках, и Кенни на миг показалось, что душа его покинула тело и он смотрит на себя со стороны, исполненный ужаса перед тем, что творит, но бессильный что-то изменить. А тихие нерешительные ответы Эммы совсем не походили на ее энергичные, безапелляционные призывы, с которыми обычно принято идти на штурм баррикад. Кенни сжал ее руку в тщетной попытке ободрить, а может, и почерпнуть некоторое утешение, кто знает.
Господи, да что же это на него нашло?!
К тому времени когда они оказались в машине, обоих трясло.
— Кошмар, — выдохнула Эмма.
— Зато все кончено. Можем больше об этом не думать.
— Нужно получить развод. Если здесь так легко пожениться, то и развестись, должно быть, не сложнее.
— Для этого придется лететь в Мексику, а я слишком устал.
Он завел мотор.
— Не может быть такая свадьба законной. Слишком дешево все обставлено. Фарс какой-то.
— Штат Невада не заботится о хорошем вкусе. Только о деньгах. Кстати, чисто из любопытства… то, о чем упоминала Тори. Я действительно теперь лорд Кенни?
— Ни в коем случае! Что это за бред…
Эмма осеклась, наконец сообразив, что он подшучивает.
Но Кенни продолжал, зная, что, если он угомонится, она снова начнет ныть и тревожиться.
— По моему мнению, у тебя два выхода. Либо сохранить свою фамилию, либо взять мою. Но не пытайся соединить их вместе. Никто не воспримет тебя всерьез, если станешь разгуливать по округе, называя себя леди Уэллс-Финч Тревелер. По крайней мере в Техасе. Надеюсь, ты не обиделась?
Он заметил, как она украдкой бросила взгляд на новенькое обручальное кольцо.
— Разумеется, нет.
Эмма принялась вертеть кольцо с такой силой, что заболел палец. Наверное, к завтрашнему утру он весь посинеет! Жаль, что она не додумалась купить такое же кольцо Кенни!
Она произнесла обеты по своей воле, Кенни ни к чему ее не принуждал, так почему же она это сделала? Потому что была у него в долгу.. И самое меньшее, чем могла помочь, — восстановить его доброе имя. Но какую связь имеет со всем этим брак? Было бы куда проще просто позвонить Далли и все объяснить. Только вот Кенни почему-то взорвался.
Вранье! Она бесстыдно лжет себе! Нужно честно признаться: она, даже сознавая, что губит себя и Кенни, не пожелала сказать «нет».
Яркие огни аляповатой рекламы красили ее и Кенни в разные цвета, но Эмма ничего не замечала, потрясенная собственным безволием. Она пыталась отвлечься, думая о том, что теперь посторонний человек придет в ее коттедж собрать вещи и будет касаться дорогих ее сердцу предметов. Что скажет Пенелопа, узнав о назначении директрисой «Святой Гертруды»? А Хью? Какая он злобная тварь!
При мысли о Хью ее вновь охватило чувство странной неловкости, будто она упустила из виду нечто важное. Что он все-таки упомянул? В тот момент она не придала этому значения, но…
Ах, стоит ли об этом думать? У нее и без того куча проблем, ни к чему создавать новые. Лучше поразмыслить о том, есть ли шанс когда-нибудь увидеть оставленный в лондонском самолете багаж?
— Со мной нет даже зубной щетки. И никакой одежды.
— С моей точки зрения, это огромное преимущество.
— И у тебя тоже.
— А зачем, по-твоему, Господь изобрел кредитные карты?
— Я не возьму твоих денег.
— Наших денег. Теперь у нас все общее, не забывай. Все идет в один котел, так что снимай с английских счетов все заныканные денежки.
— Не так их и много, — мрачно сообщила она.
— Ничего, сговоримся, — пообещал Кенни.
Полчаса спустя Эмма уже стояла под душем в просторной, отделанной мрамором ванной. Дверь отошла вбок, и загорелые руки обвили талию Эммы. Она положила голову на его плечо.
— О, Кенни, нам не следовало этого делать.
— И что тут такого, тем более что ты уже призналась мне в любви?
— Женитьба — чертовски серьезный шаг!
— Не ругайся. Сквернословие плохо монтируется с британским акцентом, — велел Кенни, ловя губами мочку ее уха. — А в твоих устах любая непристойность звучит так, словно ты проповедуешь с амвона.
Эмма вздохнула. Ну что с ним поделаешь?
— Потри мне спинку, хорошо? — попросил Кенни.
Она намылила губку и принялась водить по спине Кенни, медленно спускаясь ниже, к талии, ягодицам, бедрам.
— Тебе придется хранить верность, — горестно причитала она. — Пока мы женаты, тебе следует хранить верность.
Кенни отнял у нее мыло и тихо заметил:
— Вспомни, из нас двоих не я пытался купить партнера на ночь.
— И все же…
Кенни опустил голову и поцеловал Эмму. Она жадно ответила, наслаждаясь вкусом его губ, лаской языка, покалыванием щетины, но поцелуй быстро перешел в зевок.
Кенни заметил это и отстранился.
— Пожалуй, лучше мне подождать, пока ты хорошенько выспишься.
— Чепуха! — Эмма видела, чего стоит Кенни такая выдержка, и постаралась встряхнуться: — Просто я почти не спала ночь, и уже поздно, и… короче, вперед. Правда. Мне хорошо с тобой.
Кенни поднял бровь, повернул Эмму спиной к себе и принялся ловко мыть, едва касаясь пальцами и, казалось, не стараясь возбудить ни ее, ни себя. Но ему это явно не помогло, а когда его палец случайно скользнул по ее соску, выяснилось, что и она постепенно загорается. Эмма потерлась намыленной спиной о его торс. — Эмма! — гортанно вырвалось у него.
Эмма потянулась к нему и поцеловала.
Он взял ее прямо в душе, прижав к стене и приказав обхватить ногами его талию. После, когда они лежали в постели, их тела так переплелись, что словно стали единым целым. Но несмотря на усталость, Эмма заснула не сразу.
Прислушиваясь к его мерному дыханию, она пыталась осознать то, что этот человек — с сегодняшнего дня ее муж. Она любит его, и не скрывает этого, и, уж разумеется, желает телом и душой, но эта пародия на свадебную церемонию не имела ничего общего с ее чувствами к Кенни. Где ощущение духовного родства, Привязанности, которого она искала всю жизнь? Несмотря на страстные ласки Кенни и очевидную симпатию к ней, он не любит ее по-настоящему, а делать вид, что все хорошо, и притворяться перед собой — не в ее правилах. Их отношения так же временны и непостоянны, как дружба с приятелями и коллегами, они так же хрупки и могут легко прерваться, как связь с родителями, которые всеми силами стремились забыть, что у них есть дочь.
Если бы только она могла достучаться до его сердца, разгадать, что он испытывает на самом деле… но он словно тайна за семью печатями.
Наутро ее разбудил негромкий голос Кенни. Он с кем-то говорил по телефону в соседней комнате.
— Я не желаю толковать об этом, Шелби. И не скажу, где мы остановились. Лучше поднеси его к телефону.
После паузы Кенни засмеялся. На этот раз даже голос его изменился. Стал повыше.
— Эй, Пети, это я, Кенни. Слушай, приятель, я вовсе не хотел так внезапно исчезать. Скоро вернусь, и мы пойдем купаться, ладно? Вместе. Только ты и я.
Эмма улыбнулась. Именно эта сторона его характера привлекала ее больше всего.