Он погладил ее по руке, слегка задев грудь. Эмма вздрогнула, оперлась на стол, чтобы не упасть. Все в ней тянулось к нему, требовало прекратить борьбу. Отдаться. Ну что тут плохого? Хотя бы на миг притвориться, что у них настоящая семья, пусть даже все скоро кончится! Да и какая разница!
Эмма напомнила себе, что всю жизнь привыкла довольствоваться эмоциональными «объедками». Однако она не хотела ничего подобного от Кенни. Более того, не заслуживала такого оскорбления.
Она поспешно отступила.
Кенни опустил руки. Глаза его потемнели. Эмма увидела его стиснутые губы и поняла, что сейчас он отвернется и уйдет без единого слова.
Вскоре он отправился на тренировку, а Эмма вынудила себя посидеть за «ноутбуком», обнаруженном в кабинете мужа — кабинете, которым, насколько она поняла, пользовался исключительно Патрик. Все утро она провела за работой над статьей о леди Саре Торнтон и составлением списка неотложных дел для Пенелопы Бриггс — необходимо, чтобы школа функционировала без малейших сбоев. Она встала из-за стола, только когда явилась Тори дать очередной урок вождения.
Эмма умудрилась добраться до города и вернуться на ранчо, никого не задев, не ударив и не поцарапав, и решила еще немного поработать на веранде. Вынося компьютер, она размышляла о том, что так и бьющее через край счастье Тори — единственное светлое пятно в поистине гнетущей действительности.
Из кухни вышел Патрик с двумя высокими стаканами охлажденного чая, в котором плавали апельсиновые дольки.
— Вас разоблачили. Тайна открыта. Международный спортивный канал только что передал сообщение о вашей свадьбе, — озабоченно вздохнул он, ставя один стакан на стол и направляясь к дивану.
— Что-то не так?
— В общем, ничего особенного. Возможно, я просто старый параноик. — Он глотнул чаю и нервно поправил лампу на тумбочке у дивана. — Объявление было совсем, короткое, без всяких комментариев и упоминания о драке. Просто сказали, что Кеннет женился на представительнице британской аристократии леди Эмме Уэллс-Финч, дочери пятого графа Вудборна.
— Но репортеры рано или поздно все разнюхают.
— Меня не это беспокоит, — признался Патрик, водя пальцем по краю стакана. — Никаких подробностей о вас: ни о роде занятий, ни о семье, ни о характере. Из услышанного вполне можно заключить, что Кенни женился на какой-то потаскушке, из еврошвали, которой сейчас так много развелось.
Наконец до Эммы дошло, почему Патрик так расстроен.
— И легенда об испорченном до мозга костей плейбое получит новое подтверждение, — догадалась она.
— Именно.
Чай выплеснулся через верх и растекся по тумбочке.
— Его имидж и без того сильно подпорчен, а это еще усугубит положение. Кеннет должен был объявить о таком важном событии, а не сделав этого, сильно себе навредил. Могу представить, что наговорит этот поганец Стерджис Рэндалл во время сегодняшнего шоу. Я и телевизор включать не собираюсь!
Но ни он, ни Эмма не смогли устоять против искушения, и после ужина, на который Кенни, естественно, не позаботился прийти, Эмма отнесла их чашки с кофе на журнальный столик у дивана, пока Патрик возился с телевизором.
Стерджис дождался конца программы, чтобы побольнее укусить Кенни.
— Тот факт, что карьера Кенни Тревелера клонится к закату, по-видимому, совершенно его не волнует, поскольку наше «трудное дитя» умудрилось найти себе невесту. И как всегда, для нашего Кенни — только самое необычное! Американские девушки для него недостаточно хороши. Техасский миллионер и к тому же наследник гигант-скок корпорации «Тревелер компьютер системе»…
— Врет? — прошипел Патрик. — Кенни заставил Уоррена вычеркнуть его из завещания сто лет назад!
— ...слил свою плебейскую кровь с голубой британской. Леди Эмма Уэллс-Финч. Да-да, именно Уэллс-Финч, через дефис. Как выяснилось, прекрасная титулованная дама, оказалась дочерью пятого графа Вудборна.
— Прекрасная?! — вознегодовала Эмма. — Откуда он это взял?
— А тем временем отношения Тревелера с ПАГ окончательно испортились, поскольку он замешан в зверской кабацкой драке с престарелым бизнесменом…
Эмма взметнулась со своего места и забегала по комнате.
— От президента ПАГ Далласа Бодина, однако, еще не поступало официальных заявлений. — Стерджис показал перед камерой все тридцать два зуба, из которых тридцать наверняка были искусственными. — Напоследок дружеский совет, Кенни. Твоя карьера так или иначе кончена, поэтому лучше бы тебе и твоей великосветской дамочке-жене заняться охотой на лис. Неплохо придумано?
Эмма рухнула на диван и сжала виски руками.
— Ну почему ему все сходит с рук?
— Высокий рейтинг. В Америке только это берется в расчет. — Патрик нажал кнопку на пульте и выключил телевизор. — Пойдем лучше в кино. Нам надо отвлечься.
Кенни вернулся на ранчо в начале двенадцатого, когда во всех комнатах еще горел свет. Он целый день тренировался, а потом заехал к отцу и немного поиграл с Пети. Вечером он отправился к реке и в одиночестве переживал обиду на Эмму, которая вечно делает из мухи слона. Но и тишина и покой ему не помогали: в мозгу все время вертелись воспоминания о том, как они занимались здесь любовью.
Входя в кухню, он уже терзался угрызениями совести за то, что на целый день оставил Эмму одну. Но тут же напомнил себе, что не он устроил фарс из их брака.
Кенни направился к холодильнику, взглянуть, не оставил ли Патрик чего поесть. Когда он вытаскивал блюдо с холодными цыплятами, дверь, ведущая из заднего двора на террасу, скрипнула. Кенни поднял глаза, и у него перехватило дыхание при виде Эммы. Волосы, как всегда, растрепаны, щеки разрумянились от ветра. В эту минуту она казалась такой хорошенькой, что желание с новой силой разгорелось в нем. И это ему не понравилось. Ему вообще не нравилось испытывать потребность в вещах, до которых нельзя дотянуться длинными драйвами[27] или айрн-клабами[28].
Эмма увидела его и вздрогнула.
— Не знала, что ты вернулся.
Сознание вины с новой силой захлестнуло Кенни, но он, полный решимости не дать ей одолеть себя, пробурчал:
— Кажется, я здесь живу.
— Мне это известно.
Ее спокойствие и тихий голос добили его. Уж лучше бы она кричала и ругалась!
— Хочешь цыпленка? Здесь много осталось.
— Я уже поела.
— Тогда вина. Мы могли бы захватить наверх бутылку.
— Нет, спасибо.
Кенни обошел стол и двинулся к жене. Он так накидался сегодня, что мышцы нестерпимо ныли, но все же не сумел выбросить Эмму из головы. Теперь же, в довершение ко всему, сознавал, что руки сами к ней тянутся. Необходимо каким-то образом улестить Эмму, заставить смягчиться. Или попросту соблазнить.
Может, всему причиной были ее прямой взгляд или преувеличенное чувство собственного достоинства, словно воплотившейся в некую ауру, но Кенни отчего-то потерял уверенность, что сумеет легко уложить ее в постель.
В кухне появился Патрик.
— Ну и ну! Взгляните-ка, кто это вспомнил о доме родном! — Он помахал листком бумаги, который держал в руках. — Этот факс пришел всего полчаса назад. Похоже, настало время раскрыть карты.
— О чем это ты?
— Небезызвестный Даллас Фремонт Бодин требует вашего присутствия на первой метке в загородном клубе «Уиндмилл Крик» ровно в семь часов завтрашнего утра.
— Потрясающе, — с отвращением пробормотал Кенни. — Просто потрясающе.
— В конце есть приписка от Франчески, — обратился Патрик к Эмме. — Просит позвонить ей, как только проснетесь.
Кенни швырнул на стол куриную ножку, которую принялся было обгладывать.
— Значит, он вернулся. Что же, это как глазурь на свадебном пироге. Жаждет подсластить пилюлю?