Лоб Фебы прорезала морщинка.
– Эдвард Ларсон по-другому смотрит на будущее.
– Пытается остаться в прошлом? – Уэст насмешливо скривил губы. – Не встречал еще человека, которому удалось бы смотреть вперед, одновременно оглядываясь назад!
– Мистер Рейвенел, вы забываетесь, – сказала она негромко.
– Прошу прощения. Так или иначе, ваши арендаторы на протяжении многих поколений были плотью и кровью поместья Клэр. Вам стоит хотя бы побольше узнать об их положении.
– Не мое дело надзирать за мистером Ларсоном.
– Не ваше дело? – не веря своим ушам, переспросил Уэст. – Но кто больше рискует: он или вы? Бога ради, это же наследство вашего сына! На вашем месте я бы не отстранялся от принятия решений.
Наступило неловкое молчание. Уэст вдруг сообразил, что чересчур увлекся и позволил себе прочитать целое нравоучение, отвел взгляд и, тяжело вздохнув, пробормотал:
– Я предупреждал, что начну лезть не в свое дело. Прошу прощения.
– Нет, – к его удивлению, коротко ответила Феба. – Я хотела услышать ваше мнение. Благодарю. Над тем, что вы сказали, стоит подумать.
Уэст вздернул голову и взглянул на нее с нескрываемым удивлением. Он ждал, что Феба резко его осадит или просто развернется и уйдет, но вместо этого она, забыв про гордость, выслушала и признала, что он может быть в чем-то прав. Поистине удивительно для знатной дамы!
– Только в следующий раз попытайтесь высказываться не так резко, – добавила Феба. – Это очень помогает адекватно воспринимать критику.
Глядя в ее серебристые глаза – словно утопая в лунном свете, – он вдруг понял, что ему не хватает слов для ответа.
Почему-то они оказались очень близко друг к другу, на расстоянии вытянутой руки. Как это произошло? Кто подошел ближе, он или она?
Наконец Уэсту удалось ответить, с трудом справившись с хрипотой в голосе:
– Да, я… в следующий раз попытаюсь. – Нет, что-то не то он говорит! – Я хотел сказать, буду мягче. С вами. Или… с кем-то другим. – Мать честная, да что он несет? – И это не критика, просто полезные советы. – Черт, да что с ним сегодня?
Она так близко, и свет играет на ее белоснежной коже, словно на шелковистых крыльях бабочек… четкие линии подбородка и шеи чудно обрамляют рот, яркий и свежий, словно весенний цветок… От нее исходит тонкий, совершенно волшебный аромат – словно запах свежей мягкой постели, на которую так хочется броситься и… О черт! От этой мысли сердце его отчаянно забилось, выстукивая в ритме поезда: «Хочу! Хочу! Хочу!» Боже, да! Как он хотел бы показать ей свою… мягкость! И руками, и языком, и… так чтобы она затрепетала в его объятиях и, рванувшись навстречу…
«А ну прекрати, идиот несчастный!»
У него просто слишком долго не было женщины. Когда в последний раз?.. Кажется, с год назад. Ну да, в Лондоне. Надо же, как быстро летит время! Решено: после сенокоса возьмет отпуск и отправится в город недельки на две. Сходит в клуб, поужинает с друзьями, сыграет партию-другую в вист – и проведет несколько вечеров в объятиях какой-нибудь податливой бабенки, которая поможет забыть обо всех на свете рыжеволосых вдовах с именами певчих птиц…
– Видите ли, я должна сдержать данное мужу слово, – заговорила Феба; судя по голосу, ее тоже что-то отвлекло. – У меня есть обязательства перед ним.
Эти слова неожиданно задели Уэста – и помогли прийти в себя.
– Прежде всего, – ответил он вполголоса, – у вас есть обязательства перед людьми, чье благосостояние зависит от вас. Долг перед живыми куда важнее, чем перед мертвыми.
Феба нахмурилась: похоже, восприняла его слова как выпад против Генри, – и, по совести, Уэст не смог бы поклясться, что это не так. Нелепо отстаивать старые методы ведения хозяйства – жизнь идет вперед, все меняется.
– Благодарю вас за полезные советы, мистер Рейвенел, – холодно проговорила Феба и повернулась к брату. – Милорд, а с вами я хочу перемолвиться парой слов.
Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.