Хорошенько потянувшись, он сел и огляделся в поисках своей одежды, однако нашел только халат на спинке ближайшего кресла. Уэст славно отдохнул – лучше, чем за всю предыдущую неделю. Конечно, его состояние нельзя было назвать приятным или даже сносным, и все же мир вокруг уже не казался безнадежно серым. Накинув халат, он позвонил в колокольчик, и тут же, словно ожидая за дверью, явился пожилой лакей.
– Добрый день, мистер Рейвенел.
– День?
– Да, сэр. Сейчас три часа дня.
– Я проспал до трех дня? – переспросил пораженный Уэст.
– Вы были весьма утомлены, сэр.
– Похоже, что так! – Потерев лицо обеими ладонями, Уэст попросил: – Вы принесете мою одежду? И кофе?
– Да, сэр. Может быть, вам принести также воду и принадлежности для бритья?
– Нет, на бритье нет времени. Я должен ехать в… ну, в общем, мне пора. Много дел.
К большому недовольству Уэста, в этот момент на пороге появился Кингстон и услышал его последние слова.
– Хочешь смыться? – любезно поинтересовался сэр Себастьян. – Нет, Рейвенел, боюсь, маринованной морковке придется подождать. Сперва я скажу тебе пару слов. – Он бросил взгляд на старика лакея. – Калпеппер, принеси бритвенные принадлежности и проследи, чтобы мистера Рейвенела накормили горячим обедом. Когда он поест и примет приличный вид, пошли за мной.
Следующие полтора часа Уэстона, подчинившегося своей участи, приводили в божеский вид: отмывали, подстригали и подрезали ему ногти. Да что там – он впал в такую покорность судьбе, что даже позволил Калпепперу его побрить! Если старый хрыч и решит перерезать ему горло – велика ли потеря? Процесс был далек от приятного: нервы у Уэста были на пределе, в желудке все сжималось и переворачивалось, но узловатые морщинистые руки старика на удивление умело и легко справились со своей задачей. Когда Калпеппер закончил, результаты его работы превзошли даже успехи Фебы, хотя Рейвенел определенно отдавал предпочтение ей – хотя бы из-за ее сорочки!
Вся его одежда, словно по волшебству, была уже выстирана, высушена и отутюжена. Начищенные ботинки сияли. Одевшись, Уэст сел за столик в смежной комнате, где ему уже сервировали кофе с густыми сливками, вареные яйца и тонкую, нежную говяжью вырезку, поджаренную на решетке, приправленную солью и резаной петрушкой. Поначалу сама мысль, чтобы что-то жевать и глотать, вызвала у него отвращение. Но он откусил раз, другой – и пищеварительные органы благодарно замычали в ответ, так что Уэст проглотил свой обед с почти неприличной поспешностью.
Ближе к концу обеда к нему присоединился Кингстон. Лакей поставил перед ним кофе, а чашку Уэста наполнил заново.
– Все еще не в форме, – заметил герцог, окинув Уэста критическим взглядом, – но с тем, что было, уже не сравнить.
– Сэр! – начал Уэст и тут же вынужден был остановиться: что-то сжало ему горло. Черт бы его побрал! Не готов он сейчас обсуждать с этим человеком личное. Он сейчас слишком слаб, хрупок, как только что выдутый пузырь стекла, любая мелочь может его разбить. – Сэр, думаю, я знаю, что вы хотите обсудить, но… пока не могу.
– Вот и отлично. В любом случае я намеревался по большей части говорить сам. Перейду сразу к делу: разрешаю тебе жениться на моей дочери и даю вам свое благословение. Несомненно, ты сейчас заметишь, что вовсе об этом не просил, и это побудит меня поинтересоваться почему. Тогда ты расскажешь пару историй о своем постыдном прошлом, предашься унылому самобичеванию и заключишь тем, что из тебя не выйдет ни порядочного мужа, ни отца. – И, глотнув кофе, герцог закончил: – Но на меня это не произведет ни малейшего впечатления.
– Вот как? – удивился Уэст.
– Я в своей жизни такое творил, что ты и представить себе не можешь. Нет, делиться своими тайнами, чтобы успокоить твою совесть, не стану, не жди, но могу тебя уверить: и самую запятнанную репутацию можно отчистить, и самые рьяные светские сплетники в конце концов устанут обсуждать старую историю и переключатся на что-нибудь новенькое.
– Не это меня сильнее всего беспокоит. – Уэст долго молчал, рассеянно водил большим пальцем взад-вперед по тупой стороне ножа, но наконец заставил себя продолжить: – Я всегда буду настороже. Всегда буду ждать, когда мои внутренние демоны сорвутся с цепи и затащат тех, кого я люблю, в один из кругов ада.
– Внутренние демоны есть почти у каждого, – негромко заметил Кингстон. – Видит бог, есть и у меня, и у моих друзей – благородных, морально безупречных.
– И как вы от них избавляетесь?